Вспомни и улыбнись... .. Средняя школа № 1 (18) города Октябрьска (Батраки-пристань) Самарской (Куйбышевской) области

«Пристрастны люди, беспристрастно время»

Авиценна

В феврале 2016 года мне позвонил одноклассник Храмов Гриша (он же Гена) и радостно воскликнул: «Старик, ты не забыл, что в этом году исполняется 50 лет, как мы закончили школу?». Я ответил, что не забыл. «Ну, так надо встретиться" – продолжил он, – «и не нам вдвоем, а всем классом». Сказанное удивило меня, т.к. с Генкой мы постоянно общались и встречались последние 20 лет. И все 20 лет он говорил то же самое. Я отвечал, что он и остальные соученики рассредоточились в пределах Сызрани и Октябрьска, за редким исключением. Говорил, чтобы он «по цепочке» нашел всех, после чего я готов приехать на встречу. Обычно на этом его энтузиазм угасал. Но в этот раз Гриша был настроен по-боевому. Рабочая суета закончилась.

Мы вышли на заслуженный отдых. Появилось время повспоминать былое. Нерастраченная до конца энергия требовала выхода. Совместными усилиями были установлены «пароли, явки» ряда одноклассников. И вот в июне, в канун годовщины выпуска 1966 года, в Октябрьске встретилась «великолепная семерка»: Храмов Гриша, Добрянин Володя, Пухов Вася, Торохов Леня, Воронова Лена, Храмова Нина и я. Из-за проблем со здоровьем не смогли прийти: Пухов Толя, Пузынин Миша, Добрянин Толя. Встреча происходила в центре города Октябрьска в заведении с экзотическим названием «Трактир». Других, как оказалось, в городе просто нет. Обычно такие мероприятия проходят в школах, но, увы, наша школа №1 (18) в 2003 году была ликвидирована. Но поскольку в «Трактире» посторонних практически не было, встреча в банкетном зале прошла в «теплой и дружеской» атмосфере. Ностальгические чувства никого не миновали. Там-то и нашло озарение на Гришу, что в сентябре исполнится ровно 60 лет нашего похода в первый класс и надо обязательно отметить эту знаменательную дату.

Следует признать, что мы, русский и советский народ, не можем жить без юбилеев. Как в анекдоте. Забрали мужика в вытрезвитель. Имя, фамилию, адрес забыл. Спрашивают, а какой сейчас год? Мужик отвечает: «Юбилейный»! Вот и мы дождались юбилея, чтобы, наконец, встретиться. Тормозные колодки, мешающие этому, были убраны. Я давно убедился в том, что наш народ в принципе плохо организован и разобщен, но если его организовать, можно «свернуть горы». В считанные дни стали выявляться адреса других одноклассников. Юбилейная новая встреча в сентябре стала неизбежной. К «семерке» добавились: Еремина Лида, Цыганова Юля, Зиновьева Валя, Цепелев Женя, Охулин Толя, Добрянин Толя. Итого 13 человек.

И вновь «Трактир» гостеприимно распахнул свои двери бывшим первоклассникам. Были воспоминания, веселые разговоры, фотографирование, обмен адресами. С грустью вспомнили и произнесли тост за ушедших: Бурхетьева Колю, Гаврилова Юру, Емельянова Толю, Нефедова Сережу, Романова Колю, Яковлева Толю, Обложко Тоню. Прошло много лет, с тех пор, как мы расстались. Разлетелись по своим дорожкам и судьбам. Сложились они у всех по-разному. Глядя на присутствующих, я с удовлетворением про себя отмечал, что большинство сохранили свой задор, дружеские чувства и оптимизм. Было бы странно, если бы внешне мы не поменялись. Да, мужички и полысели и поседели, зато барышни приятно удивили сохраненностью фигур и узнаваемостью. Конечно, надо признать, не всех сразу кто-то узнавал, что совершенно естественно. Но стоило посмотреть друг другу в глаза, услышать голос, смех, и сомнения отпадали. Подобное происходит практически на любых встречах после долгой разлуки.

Я не раз был одним из организаторов встреч выпускников института в Саратове, и наблюдал это. Так, мой приятель Александр о чем-то увлеченно долго беседовал с одним из однокашников, затем спросил его: «А ты где сейчас живешь, в каком городе»? Тот ответил. Саша задумчиво произнес: «У меня там живет один хороший друг». «Кто, может я знаю его?», – спросил собеседник. «Валентин Сасько» – сказал Александр. «Так это я» – ответил Валентин. (Немая сцена. Занавес). А вспомнилась эта сценка мне вот почему. Встреча наша 10 сентября 2016 года проходила весело, все общались, обменивались впечатлениями, номерами телефонов. Каждый в ходе застолья был протостирован мной (не один раз), рассказывал о себе, отвечал на вопросы. Когда все уже при расставании наобнимались, перецеловались и разошлись, я поехал на авто с Женей Цепелевым за рулем и Толей Охулиным. По дороге Толик в очередной раз высказывал свой восторг по поводу нашей встречи и добавил: «Жалко, что не было Лени Торохова, и я его не повидал»… Немой сцены не случилось, потому что мы с Женькой «грохнули» смехом так, что не стало слышно проходящего мимо поезда.

Еще на июньской встрече я раздал одноклассникам печатный текст моего рассказа «Эхо школьного детства», размещенного на сайте, освещающим сведения о нашей школе: http://batokt-1.narod.ru. Получил хорошие отзывы, за что благодарен своим читателям. Думаю, каждый нашел в рассказе то, что он сам когда-то пережил. Это называется – ностальгия. В сентябре число моих читателей увеличилось, после чего я услышал пожелания писать Продолжение. В полном смысле это сделать невозможно, т.к. наше общее детство ограничено 1949-1966 годами. Далее начинается другая история, и она у каждого своя, личная и другая, нежели та, во многом общая для нас, хотя со всеми особенностями отдельно взятого человека. Любой желающий может написать свой взгляд на тот мир, о котором написал я. Но, учитывая пожелания моих школьных друзей, я решил писать не Продолжение, а Углубление темы, что сейчас и делаю, а Вы, мои дорогие, читаете.

Вспоминать мне придется моменты, не попавшие в первую часть моего повествования, а значит, они будут лишены первоначальной стройности рассказа. Возможно, появится отрывочность и несоблюдение хронологии. Такова плата за возврат в невозвратное время. За свою жизнь мне пришлось писать множество докладов, аналитических записок, рефератов, статей. Всегда это делал сам без референта (помощника), потому, что было неприятно слушать с высоких трибун «мычание» и «блеяние» людей, с трудом излагающих кем-то написанный текст. Референт готовил только порученные ему справочные материалы, статистику и техническое оформление. В своем рассказе я опирался и буду руководствоваться только собственными воспоминаниями и впечатлениями. Назову это осколками или пазлами, которые по возможности, сложившись вместе, позволят вновь заглянуть в уже далекое от нас время еще разок.

Итак, начальной школой для нас были два деревянных здания по улице Ленинградской. Двухэтажное, с большим просторным двором, примыкавшим к железнодорожным путям, оно казалось мне довольно большим. В нем не было центрального отопления, только печное отопление дровами. Дровяной сарай был также во дворе рядом со спортплощадкой, где располагался турник, площадка с волейбольной сеткой. Там же старшеклассники отрабатывали навыки военной строевой подготовки. Делали упражнения с учебными карабинами и винтовками под неусыпным взором А.И. Петрова. В холле первого этажа у стены стояли гимнастические брусья. Со двора от земли до чердака возвышалась металлическая пожарная лестница, проходящая рядом с окнами некоторых классов. Центральный вход в школу был с улицы Ленинградской прямо напротив дома, где жила Полина Ивановна Зорина. А чуть правее располагался старый продуктовый магазин, куда мы бегали на перемене за сладостями. В ходу были «подушечки», печенюшки, кукурузные хлопья, сухой фруктовый кисель, прессованный фруктовый чай, леденцы, сушки и баранки. Правда наличности у всех было мало, или не было совсем. Поэтому чаще всего грызли домашние сухари или семечки. Вход с улицы во двор венчали ворота, которые не запирались.

В торце здания со двора было крылечко и маленькое жилое служебное помещение, где проживала семья учительницы и завуча Тэмы Исааковны Гендель. По-моему наша соученица Алла Гендель (по маме Чернова) имела какое-то отношение к этой семье. Они были во время войны эвакуированы то ли из Украины, то ли из Белоруссии. На крылечке часто сидел взрослый, толстый, обрюзгший дядька, возможно страдавший олигофренией. Звали его Лева.

На другом торце здания располагались деревянные большие туалеты типа «сортир» с буквами «М» и «Ж» снаружи. К ним во двор вел запасный выход. Как вспомнишь, так вздрогнешь. В одном шпионском детективе было написано следующее: «Генрих фон Гольдринг зашел в общественный туалет и с трудом пробыл там запланированные 5 минут»… Смельчак. В нашем клозете нахождение больше минуты было сопряжено с риском для здоровья. Смрад, перемешанный с запахом рассыпанной хлорки, напрочь отбивал, возникший было к выходу на перемену, аппетит.

В одноэтажном здании школы, расположенном буквой «Г», также было печное отопление. Вверх по переулку справа был школьный сад, примыкавший к дому и участку земли моей семьи, С торца школы перед садом также было заведение «М» + «Ж», не отличающееся от вышеописанного. Оба здания школы работали с большой нагрузкой в 2 смены. Помнится, что мы учились в обоих и в разные смены. Новогодняя елка почему-то проводилась в одноэтажном здании.

В этом же здании в первом классе мне пришлось получить первое наказание от Елизаветы Яковлевны. Было это зимой под вечер второй смены. Как любят писать в книжках: «смеркалось»… На перемене перед последним уроком двое одноклассников, живущих на «пристани»: один Вова Воробьев, второй Коля Бурхетьев, стали в сторонке, негромко со смехом петь частушку, где самым приличным словом было «жопа». Надо сказать, что подобный фольклор в Октябрьске звучал «на каждом углу». Ни одна гулянка, или свадьба не обходились без этого. Мы дети это слышали от взрослых и относились как к народной потехе с любопытством, но без особого удивления. Свадьбы гуляли по три дня, с ряжеными на улицах, разухабисто. Не случаен анекдот, когда отец жениха говорит гостям: «Вы тут пейте, закусывайте, а я пойду насчет драки похлопочу». Напивались «в стельку» и часто устраивали кулачные бои. Молва потом говорила: «Свадьба-то удалась", или «Не хуже чем у людей». Звучащие на свадьбах шутки и прибаутки содержали немыслимое количество нецензурного фольклора. Возможно корни этого уходят в далекое прошлое и для того, чтобы раскрепостить и преодолеть естественную стыдливость жениха и невесты (моя версия). Гораздо позднее мне довелось услышать подобное на одной (не моей) свадьбе. Сватья, спрятав невесту, громко объявила: «Пропала ярка. Приметы: между ног шерсти клок, посреди царапина!». Традиции однако!

Вернемся в 1957 год. Ну, так вот. Услышав распевы соучеников, мне показалось, что они фальшивят мелодию. Тогда я еще не знал про наличие у себя некоторого музыкального слуха. Я попросил их начать «песнь» сначала и стал помогать выправлять мотив. Как нам казалось, слушателей рядом не было. И напрасно казалось. Перемена закончилась. Начался урок. Ваня К., кореец маленького роста, трижды оставленный до этого в первом классе, будучи старше нас на 4!!! года, чудом попавший в наш 1-А, поднял руку и вдруг сказал: «Елизавета Яковлевна! А Витя Будылев пел матерные частушки» … Почему этот гаденыш не назвал еще двоих, я могу только догадываться (вдруг мы втроем ему бы устроили «темную»?) Я был с позором выставлен в коридор к доске объявлений без всякого разбирательства и объяснений, где был оставлен после уроков, пока за мной не пришла мама. Не знаю как другие, но я получил на всю жизнь урок, позволивший отличать подлеца от человека. После случившегося Ваня всячески подлизывался ко мне, пытался оказывать какие-то услуги. Однажды вмешался в потасовку на моей стороне с одним мальчишкой, после чего чуть не получил от нас обоих, т.к. неписанные правила предписывали драться «один на один». Причина его «доброты» ко мне до банальности проста. После уроков его встретил второгодник «Вовля» Бочкарев – признанный хулиган и авторитет и «навалил» ему в отместку за меня. «Вовля», как я узнал чуть позже, оказался моим дальним родственником по линии матери. Моя прабабушка носила девичью фамилию Бочкарева.

Мотивы «стукачества», которое продолжалось еще 7 лет, были на поверхности – лояльность учителя и беспроблемный перевод в следующие классы. «Стукачи» вырастают из ябед, превращаясь потом в доносчиков, клеветников, провокаторов, по злой воле которых невиновных людей отправляют в тюрьму и на смерть. В моей практике были такие «шептуны», которые, желая угодить руководителю или просто «подмазаться», начинали говорить о прегрешениях своих коллег по работе. Я пресекал это довольно простым, но эффективным способом. В ходе планерки или заседания говорил, что вот такой-то обратился ко мне с сообщением и предоставлял ему слово. Естественно трусливый «правдолюб» начинал заикаться и отказывался говорить, но всем было понятно, кто он на самом деле. Это только сплачивало коллектив для выполнения любых, самых трудных задач и повышало авторитет руководителя. Анонимки отправлял в корзину для мусора. Зачем «дятлы» были нужны нашим учителям, – мне до сих пор неясно. Это не работало на их авторитет. Думаю - это отрыжка сталинского режима, действовавшего в обстановке всеобщей подозрительности. Кто не знает, скажу, что родной брат Елизаветы Яковлевны – кадровый сотрудник особого отдела КГБ в городе Сызрани, организации державшей всех «под колпаком». Зависимость, необходимость, или убежденность в проявляемой педагогом все 4 года постоянной строгости, сборе информации об учениках и родителях, решайте сами. Послесталинская оттепель делала нас другими, более свободными пока только в мыслях и словах, нежели поколение наших родителей, которые рисковали жизнью или свободой за неосторожные разговоры. Став взрослыми, мои ровесники, как и я, не смогли полностью отрешиться от боязни быть уличенными в нелояльности власти. Жесткий партийный и государственный контроль продолжал ломать характеры и судьбы. Лучший друг и одноклассник моего брата Слава Стекольщиков, сын учительницы Марии Степановны Егоровой (Стекольщиковой), окончивший институт геологии, имея престижную работу во Владивостоке, в 1968 году в кругу коллег по работе вслух высказал сомнение в правомерности ввода советских войск в Чехословакию и отстранения от власти правительства Александра Дубчека. За это был исключен из партии и изгнан с работы, после чего был вынужден вернуться в Октябрьск, работать, где придется, не по профессии, будучи морально сломленным человеком.

Дети – самый чуткий барометр справедливости. Они не желали дружить с ябедами, жадинами, грубиянами, тем самым косвенно влияя на их перевоспитание в лучшую сторону. Поступок еще одного одноклассника вызвал мое стойкое неприятие. Во дворе старой двухэтажной школы росли высокие клены и тополя, на которых были свиты птичьи гнезда ворон, сорок, скворцов, и т.д. Находясь во дворе с группой учеников, я вдруг увидел выпавшего из гнезда птенчика, который, не умея летать, громко пищал. Я взял его в руки, еще не придумав как быть дальше. Неожиданно Вова Р., рыжеволосый и конопатый, выхватил птенца из моих рук, бросил на землю и раздавил подошвой своего тяжелого ботинка. На земле осталось лишь мокрое пятно. Все, кто присутствовал там, застыли в шоке. Я чуть не плача крикнул: «Что ты наделал, зачем?». Вова громко засмеялся и пошел по своим делам. Есть такое выражение – «нерукопожатный». Так вот, с тех пор Р. стал для меня таким. Пробыл в нашем классе он 8 лет, не блистая ни знаниями, ни умом. Спустя несколько лет после окончания школы я узнал, что Вова работает… милиционером. Как говорят в Одессе: «Картина маслом»… Лет 15 назад в Москве проводился опрос: «Кого больше всего Вы испугаетесь ночью, если встретите?» На первом месте были не маньяк, вампир или Кинг-Конг, а Милиционер… Чему удивляться, если в госструктуры, призванные защищать людей попадают садисты и прочая шваль. Фильтры при приеме на работу во властные и силовые структуры необходимо ужесточать. Сейчас есть опытные полиграфологи, которые с помощью «Полиграфа» («детектора лжи») могут узнать всю подноготную о человеке. И никакой хитрец, кроме специально подготовленного и обученного суперагента, не сможет обмануть прибор и специалиста.

В конце 50-х годов в мире бушевала эпидемия гриппа, унесшая жизни миллионов человек. Это был штамм типа «испанки», косившей людей в годы гражданской войны. Коснулась эпидемия и нашей страны. Гриппом переболели многие, если не сказать больше - почти все ученики нашей школы. Я очень тяжело перенес инфекцию, в табеле были отмечены длительные пропуски занятий. Несколько лет грипп продолжал свое черное дело, правда, не с такой силой. Тем не менее, от него умерла наша одноклассница Шурочка Кичаева. В других школах были подобные случаи. Случались хотя и временные, но потери нашего класса. Юра Гаврилов, зацепившись сзади за едущий автобус, чтобы прокатиться по скользкой дороге, попал под колеса и получил серьезные переломы. Года два провел на больничной койке. У Миши Пузынина в 1 классе случился туберкулез костей таза. Вернулся в школу он только в 5 классе, будучи отлученным от занятий физкультурой.

Школа уделяла большое внимание патриотическому воспитанию. На слуху у всех всегда были: Павка Корчагин, Александр Матросов, Володя Дубинин, герои-молодогвардейцы и другие. Пионерская дружина носила имя героя-комсомольца Юрия Смирнова. Все мы носили октябрятские звездочки, сшитые дома. Поэтому на фотографиях они у всех разного размера. Это потом стали всем давать фабричные красные звездочки с кудрявой головкой маленького мальчика по имени Володя Ульянов. К тому времени мы уже носили галстуки или комсомольские значки. Е.Я. Жуканина постоянно на уроках нам читала книги и газеты о подвигах героев в годы Великой Отечественной Войны. Коллективно классом водила нас на двухсерийный фильм «Молодая Гвардия». Кто не забыл, в фильме человеком предавшем подпольную организацию был показан Евгений Стахович – персонаж вымышленный, как и в романе А. Фадеева, т.к. ясности в этом вопросе не было ни у писателя, ни у режиссера С.Герасимова. Спустя какое-то время после просмотра нами фильма Елизавета Яковлевна пришла на урок взволнованная, никого спрашивать по домашнему заданию не стала, чему все конечно обрадовались, и сказала, что сейчас расскажет нам правду о «Молодой Гвардии». После этого она начала зачитывать материалы из «Комсомольской Правды», напечатавшей результаты нового расследования. Мы, затаив дыхание, слушали подробности этого громкого дела. Оказалось, что организацию выдал участник подполья Геннадий Почепцов, у которого дядя был полицай. Впервые страна узнала о Викторе Третьякевиче, офицере Красной Армии, который был истинным руководителем молодых подпольщиков (а вовсе не 16-летний Олег Кошевой, тоже участник). Немецкий следователь по фамилии Кулешов, попавший затем в советский плен, оговорил Третьякевича, сообщив, что предателем был он. Третьякевич же мученически погиб вместе с остальными. Почепцов был изобличен в конце 50-х и расстрелян по приговору суда за измену Родине.

Сегодняшняя молодежь ничего не знает ни об этих, ни о других героях прошлого. Из школьных программ выброшены: А. Фадеев, Н. Островский, М. Шолохов, М. Горький, В. Маяковский. Дети в своем большинстве не читают Л. Толстого, Н. Лескова, А. Куприна, А. Чехова, И. Бунина, М. Сервантеса, А. Дюма, Майн-Рида, В. Скотта, Ч. Диккенса, В. Гюго, О’Генри, Д. Лондона, Ф. Купера, Ги де Мопассана. Зато хорошо знают нынешних героев: покемонов, симпсонов и гоблинов.

В наше время, конечно, были слабоуспевающие ученики, но таких «перлов», как сейчас, на сочинениях не допускали. Приведу лишь несколько примеров «творчества» современных школьников: «Тараса Бульбу замучили в гестапо»; «Родители Ильи Муромца были простыми колхозниками»; «Революционеры не дрожали за свою шкуру. Они дрожали за шкуру других»; «У В.И. Чапаева был конь, на котором он прожил свою жизнь»; «Не бойтесь станичники! – писал Шолохов – Вас только расстреляют и отпустят»; «Юный Пушкин на экзамене прочел стихотворение, которое очень понравилось старику Дзержинскому»; «Анна Каренина легла на рельсы в неположенном месте»; «Репин шел по берегу Невы и увидел бурлаков на Волге»; «Дубровский был честным разбойником, потому что грабил только наполовину»; «В средние века людей вешали как картины»; «Хлестаков сел в бричку и крикнул: «Гони, голубчик, в аэропорт!». Комментарии будут излишни.

После подобной «галиматьи» хочется снять шляпу перед нашей школой, в свое время по праву считавшейся лучшей в городе. По сути нам давали такие знания, которые сейчас факультативны, т.е. даются за дополнительную плату репетиторами. Конечно, не все было легко для усвоения и пролетало мимо ушей. Пушкин писал про Евгения Онегина: «Высокой страсти не имея для звуков жизни не щадить – Не мог он ямба от хорея, как мы не бились отличить». А.Ф. Морунов на уроке литературы в 6 классе подробно рассказывал о построении стихов, особенностях стихосложения, ритмике, стопах и акцентах. Объяснял, чем ямб отличается от хорея, приводил примеры. Еще мы узнали, что есть: дактиль, анапест и амфибрахий, не считая «белого» стиха и прочих сонетов. Уместить в голове 12-13-летних отроков все это было сложно. На этом «сыпятся» сейчас даже студенты филологических вузов. Александр Федорович не ограничился лекцией и на следующем уроке стал спрашивать по указанной теме. Первым был вызван к доске Вова Р.. Его рыжая физиономия сделалась пунцово-красной от напряжения мысли. «Какие ты знаешь стихотворные размеры?» – был задан вопрос, от которого у Р. сначала зачесался затылок, потом другие части тела. Он вопросительно посмотрел на сидевших за первыми партами. Тихим шепотом полились подсказки. Р. неуверенно начал: «Ям…Форей…». «Та-ак» – дребезжащим голосом сказал учитель – «Дальше!». Ободренный Ручкин, продолжая смотреть на подсказчиков, вернее на их шевелящиеся губы, произнес: «Тактиль… Пауза… Анализ… Пауза… Анти…анти…храпий». «Что-о-о?» – взревел Александр Федорович – «Вон из класса! Кол!». Не дожидаясь физического выдворения, Р. самостоятельно пулей вылетел из класса.

Законы рифмования, способы сложения стихов вроде бы одни. Только у Пушкина получается шедевр, а у многих других пустой набор зарифмованных фраз. Но сейчас я о другом. Если то, о чем нам толковал А.Ф. Морунов, изучать с умом, можно было намного облегчить себе жизнь на уроках литературы по запоминанию стихов и других текстов. Ритм стиха как ритм музыки и песни. Через музыкальное восприятие можно учить стихи «на раз-два». В одном детском фильме про школьников («Я вас любил…», 1967 г.) герой учил так поэму «Евгений Онегин». Помните. У него получалось так: «Мой дядя самых, самых, самых честных правил, когда не в шутку, ох не в шутку занемог». А это ведь на мотив «На Дерибасовской…». Правда у него лишними оказывались: «самых, самых и ох, не в шутку». Лично я по этой «методике» учил в школе несколько стихотворений, взяв за основу ряд известных мелодий. Так, довольно большой стих М.Ю.Лермонтова «На смерть поэта» выучил в «один присест» на мотив шлягера (модной песенки) “ Ladzarella» («Озорница»).

Спасибо Александру Федоровичу. Хотя побаивались его все изрядно за строгий и требовательный подход. Он, потеряв на фронте обе ноги, с большим трудом передвигался на протезах, скрип которых был слышен в звонкой тишине класса. Ни на одном больше уроке не было такой тишины. Однажды он сделал предупреждение Ване К., который теребил пальцами спину сидящей впереди Лены Вороновой, то ли заигрывая, то ли желая просто поговорить. После этого Ваня с ухмылкой продолжал делать то же самое. Учитель молча, с трудом поднялся с места и пошел вдоль рядов парт. Наступила зловещая тишина, разрезаемая только скрипом протезов. По мере приближения к парте, за которой сидел ослушник, последний все ниже пригибал свою черноволосую голову, пока она полностью не легла на парту. Повернувшись лицом к учителю, он скривился в заискивающе покорной улыбке, как обычно делают маленькие собачки перед более сильным псом. У людей лишенных ног необычайно сильные руки. Вот и Александр Федорович одной рукой поднял Ваню «за химок», как нашкодившего кота, и швырнул в направлении классной доски. Тот, пролетев метров шесть, затормозил об естественную преграду, затем уже сам развернулся в направлении входной двери и стремглав скрылся из глаз.

А еще А.Ф. Морунов открыл для меня прелесть «Записок охотника» И.С. Тургенева, рассказов А.П.Чехова, поэзии Н.А.Некрасова. Однажды он удивил меня своим признанием на уроке по изучению творчества В. Маяковского, сказав, что он не любит этого поэта. Ни один учитель не признавался в том, что включенные в школьную программу и учебники авторы им не нравятся. А он откровенно признался, пояснив, что революционное искусство таковым не является, хотя нам и придется изучить поэму «Хорошо», стихи «О советском паспорте» и ряд других. Такой подход вызывает уважение, заставляет критически и осмысленно подходить к любому источнику знаний, не доверяясь целиком пропагандистам. Справедливости ради должен сказать, что есть и другой Маяковский, которого мы не знали, так как не читали (и не могли читать неопубликованное) лирику поэта. Ее просто не включали в программу и не печатали. Не берусь судить, знал ли Александр Федорович эту сторону поэта, или нет. Я же, много лет спустя оказался на встрече с народным артистом РСФСР Игорем Квашой, который читал стихи Владимира Маяковского о любви. И как читал! И какие это были замечательные творения! Нисколько не похожие на то «революционное» творчество «лесенкой».

Полученные знания никогда не бывают лишними, т.к. по мнению ученых наш мозг загружен лишь на 6-7 процентов. Поэтому образованность только помогает во всей дальнейшей жизни и деятельности. Есть такой анекдот: «Чем отличается человек образованный от необразованного? Образованный сумеет отличить Нобеля от Шнобеля, Гоголя от Гегеля, Гегеля от Бебеля, Бебеля от Бабеля, Бабеля от кабеля, кабеля от кобеля, а кобеля от сучки. А необразованный - только последнее».

Вглядываясь в фотографии одноклассников, замечаешь разницу в росте одних с другими. Сразу видно, что второгодники «здоровее» всех. А еще некоторые пошли в первый класс с 8 лет, т.е. были с 1948 года рождения. Самой младшей и совсем малышкой - «дюймовочкой» была Ниночка Храмова, которая пришла в школу неполных 7 лет. Ее, конечно, не обижали, а просто обожали. Елизавета Яковлевна иногда брала ее на руки и носила, чтобы на перемене ее не «затоптали». Но потом она подросла, став красивой стройной девицей. Вообще к 7 классу мальчишки стали замечать, что наши девчата выглядят взрослее нас. Стали наглядно проявляться правильные женские контуры, которые не могла скрыть унылая школьная форма. Особенно заметно «выросли» Маша Егорова, Тоня и Лида Еремины, Юля Цыганова. По-моему они немного стеснялись своего естества, одеваясь в трико на уроках физкультуры. Зато на школьных вечерах, когда все наши девчонки появлялись пусть в простеньких платьях, а не в надоевшей «спецодежде», то выглядели гораздо красивее. Вообще наши девчонки были славными. Не вредничали, не ябедничали. Вели себя дружелюбно. Всегда были опрятно одеты, чего не скажешь о мальчишках. В начальных классах дежурные по классу девочки-сандружинницы проверяли у мальчиков при входе в класс: чистые ли руки. Мне кажется, что мы ценили добрые чувства к нам и отвечали взаимностью. Разве что в первых классах кое-кто иногда дергал одноклассниц за косички, пытаясь понравиться. Мне всегда больше импонировали улыбчивые девушки. В классе почти все были такие. Самой серьезной, как мне казалось, была отличница Алла Гендель. Поэтому ее выбрали Председателем совета отряда класса, а затем комсоргом. Пионерами мы шагали строем, что-то пели, ходили на разные мероприятия. Что делали комсомольцами – вспомнить не могу. Взрослея, девочки становились все интереснее и загадочней. Мальчишки же долго оставались «зелеными" юнцами, на которых одноклассницы не обращали внимания. Наш Женечка Невзоров вообще был малыш из-за своего роста. В поле их зрения находились старшеклассники и возможно мужчины-учителя. В 9-10 классах ситуация стала меняться в лучшую для нас сторону, мы чуточку возмужали и на наши знаки внимания, приглашения к танцу барышни стали отвечать более благосклонно. Более того, после интенсивных занятий тяжелой атлетикой наш скромняга Леня Торохов в 10 классе стал чемпионом города Сызрани по штанге среди взрослых! А занимавшийся вместе с ним Вася Пухов, уйдя после 8 класса в ПТУ, стал еще и боксером. Равного ему в кулачном бою, если таковой случался в городе Октябрьске по вине наглых мордоворотов–хулиганов, вроде Кондрашина, и некоторых других, просто не было.

В первой части я писал, сколь разнообразна и насыщена была жизнь детворы. Особенно в свободное от учебы время. Конечно, домашние задания отнимали драгоценные часы нашей свободы. Те, кто в ущерб учебе выбирали улицу, проигрывали в успеваемости и, главное, в накоплении знаний. За «двойки» ругали не только учителя. От родителей, пожалуй, нерадивым ученикам доставалось еще больше. Зная это, на какие только ухищрения не шли, чтобы скрыть плохие отметки в дневнике. И стирали, и исправляли, иногда вырывали страницы. Рано или поздно тайное для отцов и матерей становилось явным, и тогда наступал суровый час расплаты. Сосед Женька Языков во время отцовской порки за «двойки» громко на всю улицу орал: «Я что ли их ставил?».

Меня всегда удивляли те, кто обходил стороной библиотеку. Были и такие, кто посещал библиотеку до тех пор, пока читали одни сказки. Это заметно сказалось потом на их интеллекте и эрудиции. Сказки помогали детям в начальной стадии учебы. В кинотеатрах с большим интересом по многу раз смотрели замечательные мультфильмы: на редкость талантливо сделанные. Сейчас таких нет. Папа Римский однажды сказал: «Чтобы правильно воспитывать детей, надо им показывать советские мультфильмы». Они учили добру и справедливости, обличали пороки. Но без «взрослой» настоящей литературы невозможно было познать окружающий мир с его разнообразием. Это не было учебными пособиями и наставлениями «как жить», но давало ключ к собственному отношению к жизни, ставить перед собой высокие цели.

Жизнь в Октябрьске в 50-60 годы у людей была непростой. Плохие жилищные условия многих и скудные доходы семей отягощали бытовую жизнь, негативно влияя на качество учебы детей. Зарплаты родителей (пенсии) не позволяли иметь приличную мебель, одежду. На тех, у кого были мотоциклы, говорили: «Богатенькие»! А машины вообще были в единичных случаях. Я помню только автомобиль «Волга» у Каргиных. Кроме того, на все нужные товары и продукты существовал дефицит. Перечислять бесполезно. От продуктов питания и туалетной бумаги до мебели, посуды, одежды, обуви и прочего. Список займет слишком много места. Даже за самым необходимым ездили в Сызрань, Куйбышев, Москву и «куда глаза глядят».

В памяти всплывают картинки детства, когда по улицам ездил старьевщик на телеге, запряженной гнедой кобылой, который принимал в утиль разное тряпье. В народе его называли «пердуном». Взамен он давал детям глиняную свистульку или «петушка» (леденец) на палочке. Многие помнят взрослого и длинного дурачка по имени Вася. Он летом подрабатывал пастухом личного скота жителей. Васю почему-то боялись все дети, хотя он ни кого не обижал. Увидев детвору, он смешно свистел, подражая милицейскому свистку, и ребятня разбегалась прочь. Также дети боялись «Федюшку», глухонемого инвалида Федора Заплаткина, у которого не было одной ноги. Вместо нее из-под штанины торчала часть протеза в виде металлической трубки с резинкой на конце. Ногу ему отрезало поездом. На самом деле это был добродушный мужик, обладавший к тому же недюжинной физической силой. Свои недостатки и невзгоды он заливал известным способом, становясь взрывоопасным, что делало его страшным. Я не помню ни одного человека, который бы рискнул обидеть или подшутить над Федей.

Под поезд люди попадали часто. Это неудивительно. Железная дорога проходила в непосредственной близости от жилого массива, отделяя его от берега Волги. Полноценные безопасные пешеходные переходы через пути были только в районе школы № 2 и в центре. Стоило зазеваться, и печальный исход был неизбежен. Славка Федотов и Сережа Авдеев, побывав под поездом в разное время, лишились пальцев руки. Коля Скирдов остался без ноги. Юрка Головачев был травмирован насмерть. Кроме того, в детстве мне приходилось видеть нескольких незнакомых мне взрослых жертв железнодорожных происшествий, как и утопленников.

Несколько раз я и мои приятели становились свидетелями такой картины. Напротив старой школы под светофором часто останавливались пассажирские поезда. Среди пассажиров находились «смельчаки», решившие не упускать возможности искупаться в великой русской реке, воспетой не одним писателем и художником. Едва, сняв одежду и окунувшись, такой «открыватель» речных просторов обнаруживал, что его поезд набирает ход, а по соседнему пути ему преграждает дорогу проходящий мимо состав. После этого, «крещенные» матушкой Волгой, под жалостливые расспросы местных жителей пешком отправлялись в сторону вокзалов города Октябрьска без гроша и документов в кармане. Один подошел к детям и стал просить 10 рублей, обещая выслать их (???) потом каким–то переводом. От него резко пахло спиртным. Мы сказали, что таких денег даже в руках не держали. Он уговаривал пойти и взять у родителей. Мы посоветовали ему самому попросить денег у взрослых, что его, видимо, не устроило, и он, шатаясь, побрел в ту сторону, куда 5 минут назад ушел его поезд.

По улицам ходили таборы цыган, бесцеремонно занимавшиеся попрошайничеством и гаданием. От них запирали калитки и ворота на замок. Но они не уходили с пустыми руками, умудряясь «облапошить» доверчивых граждан, или своровать курицу, гуся и что-нибудь еще. Возле магазина цыгане окружили женщину и «умыкнули» у нее кошелек с только что полученной зарплатой. Потерпевшая подняла крик и люди задержали подозреваемую, на которую указала жертва кражи. Цыганка вела себя нагло и смеялась: «Обыщите, все равно ничего не найдете». В стороне обнаружили кошелек, который был пуст. Кто-то сказал, что надо ждать милицию. Зная, что милицию придется ждать долго, мужички, задержавшие злоумышленницу, сразу погрустнели и захотели разойтись по своим делам. Тут к толпе подошла тетя Клава Заплаткина, бойкая и неслабая женщина. Она на всю улицу громко произнесла фразу, разом перевернувшую зашедшее было в тупик общественное дознание. «А вы у нее в … посмотрите»! Народ не успел выдохнуть, как к ногам цыганки выпал бумажный сверток. Это оказались украденные деньги. Счастливая пострадавшая быстренько подхватила их и пересчитала наличность, после чего радостно воскликнула: «Все на месте»! Пока толпа оторопело осознавала произошедшее, цыганка рванула по дороге, сверкая босыми пятками. Желающих преследовать воровку не нашлось, потому что все с восхищением смотрели на прозорливую тетю Клаву.

Подобные криминальные новости оживляли рутинное спокойствие окраины нашего городка. Хотя спокойным жизнь в нем все же не назовешь. Временами на улицах и в домах случались пьяные дебоши и драки, в которых были замешаны рабочие. Как правило, это квалифицировалось, понятием «мелкое хулиганство» и заканчивалось административным арестом сроком до 15 суток. Надо сказать, что своевременное вмешательство и хорошая повседневная работа участкового Ивана Оглоблина (такие сейчас редкость) позволяли предотвратить более серьезные правонарушения. Злостные хулиганы получали реальные сроки лишения свободы. Однажды старший Бочкарев (брат «Вовли») в нетрезвом состоянии остановил служебную автомашину председателя горисполкома Г., дочь которого Света училась в нашей школе на год старше, вытащил того из салона и нанес побои, за что сел в тюрьму года на четыре. Эта выходка, как ни странно, не вызвала возмущения граждан. Скорее наоборот. Начальников в народе, мягко говоря, не любили.

В "Волголесосплаве" главным инженером работал некто М. Рабочим он решительно не нравился не только за не самое благообразное лицо, но и за неуважительное отношение к массам. За это он получил прозвище "Жаба". Однажды в контору пришел командированный специалист и спросил: "Где находится Ваш начальник?". Ему ответили, что тот на объекте. Пройдя по береговой линии, приезжий обратился к рабочим, не видели ли они главного инженера? Ему ответили: "Да вон он идет!". Командированный спросил рабочих: "А как его фамилия?" Услышав в ответ: "Жаба", он бросился догонять удалявшегося начальника. Догнав, выпалил: "Товарищ Жаба, Вы-то мне и нужны!". Практически все бригады после этого прервали работу, с нескрываемым удовольствием обсуждая и смакуя данный казус.

В 1959-60 году всю нашу округу потрясло громкое убийство. В своем доме напротив столовой (затем бани) был обнаружен труп бабки Митиной с рублеными ранами на голове. В доме был беспорядок, все вещи перевернуты, что свидетельствовало о разбойном нападении с корыстной целью. Русская печь была частично разобрана по кирпичику. Народ судачил разные версии. Все сходились на том, что бабка хранила золотишко в монетах и украшениях. Кто мог это совершить, конкретных данных молва не называла. Органы следствия молчали. Казалось, что преступление останется нераскрытым.

«И что Вы думаете?» – как любила говорить на самом интересном месте рассказа моя мама (а откуда, отгадайте, я знаю детали этой истории?). Через год был найден убийца. Заезжий, ранее судимый, таких называли «гастролерами», молодой мужчина лет 35-40 по фамилии Гук. Представившись старухе командировочным в одно из предприятий, попросил пустить его на постой, посулив хорошую оплату. С его слов хозяйка посетовала, что печка дымит, и он начал ее ломать, чтобы переложить дымоход. Вероятнее было иначе. Он действовал по чьей-то наводке, желая завладеть ценностями женщины. Убив ее топором, принялся искать свою добычу, но не нашел, после чего разобрал печь, предполагая, что там спрятаны сбережения. Было ли что похищено, следствие и суд не установили. Не был установлен и сообщник, указавший объект преступления. Поэтому Гук получил всего 10 лет лишения свободы.

Году в 1960-ом при попытке совершить кражу арбузов из железнодорожного состава ночью был застрелен охранником житель «Шиферного» Татаркин.

Году в 1964-ом во время перемены в нашей новой школе ученик 6-го класса Николай З. ножом на почве ссоры серьезно ранил ученика параллельного класса, за что был отправлен в подростковую спецшколу, откуда вернулся через год.

За хулиганство, кражи, грабежи отправились в места лишения свободы во время нашей учебы бывшие ученики, носившие клички: «Лобай», «Лещ», «Лексин», «Кивай», «Кот», «Крест», «Макака», «Боец» (Список неполный).

Кроме того, что мы учились и весело отдыхали, конечно же старались помогать родителям. А дома дел тоже немало. Кололи и пилили дрова, топили печки, убирали мусор, чистили снег, пололи траву и вскапывали огороды, сажали и копали картошку, собирали вишню, яблоки и т.п.

Школа также приучала всех к общественно-полезному труду. На уроках Елизаветы Яковлевны и по ее заданиям дома мы постоянно занимались разными поделками. Что-то шили, вязали, штопали, склеивали, вырезали из цветной бумаги. Мальчишки лобзиками выпиливали из фанеры узорные доски и полочки. Учились рисовать. Помню, всем поручили классе во втором изготовить макет часов со стрелками из бумаги, картона, кто как придумает. Я проволынил и забыл, а когда вспомнил, оставалась пара часов до прихода в школу во вторую смену. Видя мое отчаяние, мама дала срочное задание отцу, который изготовил «шедевр». Часы получились, как фабричные, на толстом картоне, с латунными стрелками, поворачивающимися вокруг оси. Цифры, нанесенные тушью на серебристую поверхность, смотрелись лучше, чем на настоящих часах. Все в классе с любопытством разглядывали «мою» поделку. Учитель, конечно, поняла, кто был автором этого произведения искусства, но ничего не сказала.

На школьных субботниках и просто так мыли, убирали, таскали, сажали, пололи, копали, собирали, не считая уроков трудового обучения. По окончании 4 класса (начальной школы) Е.Я. Жуканина, видимо желая нам показать, как выглядит производственный процесс, который нам предстоит, когда мы станем взрослыми, повела класс пешком в центр Октябрьска на кирпичный завод. Температура на улице была за 30 градусов. Высунув языки от жары и жажды, через час мы были на месте. То, что увидели 11-12 летние дети, повергло их (нас) в шок. Все было окутано дымом и цементной пылью. Дышать было нечем. Уличная температура по сравнению с внутризаводской могла показаться освежающей. Из печей вырывались языки пламени, на больших поддонах лежали штабели дымящихся кирпичей, от которых веяло нестерпимым жаром, как в парной бане. Мимо сновали рабочие, одетые в брезентовые робы, чтобы не обжечься (а мы-то в футболочках и платьицах). Лица у них были черные от сажи, как у жителей центральной Африки. Никакой автоматизации, все вручную. Желание было только одно – бежать прочь. Не помню как мы оказались все за воротами завода, после чего наша учительница назидательно сказала: «Ну, вот вы и увидели, что такое работа». Все стояли оглушенные, как после обморока. На предложение пойти по домам вместе с ней согласились несколько девочек. Остальные молча отказались, видимо опасаясь, что им устроят еще какую-нибудь «экскурсию». Кто-то остался ждать автобус, а я с группой ребят отправился домой пешком «горами». Даже полуденное солнце не казалось нам в тот час таким жарким, какими были раскаленные кирпичи в горячем цехе. Многие на сутки слегли с головной болью. Что касается «пользы» от данного похода, то она, несомненно, была, т.к. никто из моих одноклассников не пожелал себе снова оказаться там, где был.

В 8-ом или 9-ом классе нам устроили экскурсию на завод «Тяжмаш» в г. Сызрани. Это было современное машиностроительное производство, совершенно не такое, какое мы видели в г. Октябрьске. Разнообразные станки, автоматические линии, аккуратно одетые рабочие и инженеры. Не случайно после школы я, Гена Храмов, Санек Мельников временно успели там поработать, а Леня Торохов начал и закончил трудовую жизнь выходом на пенсию.

После 9 класса нас повезли на сельхозработы в «подшефный» совхоз «Пионер» в Шигонском районе. Пробыли мы там не более двух дней, т.к. местная шпана стала приставать к нашим девчонкам, угрожала парням и Ю.Т. Топунову – классному наставнику. Защиты в лице местной власти и милиции не нашлось. Надо было послать туда тех, кто отдавал распоряжения и «распределял» школьников на работы, которые к тому же не входили в наши прямые обязанности.

У Маяковского есть хорошее стихотворение «Кем быть?». Каждый из нас нечасто, но иногда думал, а кем же стать после школы, какую профессию выбрать? А значит надо знать, куда пойти учиться дальше? Наивные суждения о космонавтах, моряках, полярниках как-то не хотели воплощаться в реальность. Говорю о себе и моих друзьях. Хотелось как-то продлить казавшееся всем счастливым наше детство. Можно сказать, что так и было. Не было войны, голода. Страна строилась, развивалась и пела. О том, как живут за рубежом, почти никто не знал. Я, побывав в Германии, знал, что там жизнь комфортнее. Магазины ломились от товаров. Из окна нашей квартиры была видна лавка, где висели разные копчености, колбасы, сосиски и сардельки. На нашей же улице частное кафе «Zum Frau Schultz» («У фрау Шульц»), где было два зала. В одном сидели взрослые посетители – немецкие обыватели, очень приветливые люди, и наши офицеры. Пили пиво, вино, играл аккордеон и скрипка. В другом – была кондитерская, где сама Фрау, симпатичная, светловолосая, приятной полноты женщина лет 30 обслуживала мам с детьми. Там было мороженое, десерты, выпечки, кофе, лимонад и т.п. Рядом маленький магазинчик, где продавались монпансье (леденцы) и разные конфеты. Центральный универмаг назывался «Хау». На входе крутящаяся стеклянная дверь, которая автоматически поворачивается против часовой стрелки. Нужно только шагнуть и она тебя привозит в торговый зал. В универмаге невероятно красиво от зеркал, витрин. Товары на любой вкус от мехов до сервизов. Меня, естественно, оставляли в отделе игрушек. Это было сродни волшебству видеть такую красоту. Особенно меня завораживала «железная дорога», занимавшая большое пространство. Игрушечные станции, линии, рельсы, домики, паровозики, вагончики, деревья как настоящие. Естественно все, что было в магазине, стоило огромных денег. Жалование отца не позволяло шиковать, но была возможность покупать предметы повседневной необходимости. Детские товары стоили дешевле, чем в Союзе. Улицы мощеные брусчаткой поражали своей чистотой. Парки и места захоронения советских воинов отличались ухоженностью. Иногда я спрашивал родителей, правда ли в войне с Германией победили мы, а не они?

Меня часто ровесники просили рассказать, как «там» за границей? При этом многие мечтали просто побывать в других странах. В то время это было сказочной мечтой. Все помнят переполненные залы кинотеатров, когда демонстрировались зарубежные фильмы. Интерес и детей и взрослых был естественен. Все знают, что Остап Бендер мечтал уехать в Рио-де-Жанейро. «Там люди ходят в белых штанах» – говорил он. Меня и моих друзей манили своей загадочностью не только Бразилия, но и многие другие страны.

Однажды в кинотеатре «Октябрь» шел фильм под названием «Гущак из Рио-де-Жанейро», о чем извещала большая красочная афиша на фасаде. Многие пацаны стали фотографироваться на ее фоне, стараясь получить порцию заграничной экзотики. Юрка Щелочков, сняв афишу фильма «Контрабандисты», приделал ее вместо стяга на древко и катался с этим на коньках по улицам и с горы. Всем любопытно было увидеть не только чужие пейзажи, но и красивые дома, квартиры, шикарные автомобили, магазины, рестораны, людей, которые хорошо одеваются, едят, зарабатывают, и нисколько не переживают, что живут в капиталистическом обществе. Соцстраны: Югославия, Венгрия, Чехословакия, ГДР жили во много раз лучше, чем мы. Да даже республики Прибалтики, Грузия, Украина жили сытнее и богаче нас. Нас постоянно кормили идеологией, говоря, как у нас все прекрасно и как ужасно «у них».

Источник: kinopoisk.ru

В фильме Э.Рязанова герой-чиновник поет: «Мы не сеем, не пашем, не строим, мы гордимся общественным строем». Это неправда. Вернее не совсем. Гордились. Ведь и пахали и сеяли и строили, но видимо не так, как в нормальной стране, потому что труд был обесценен, а главным мерилом труда была усталость. Уравниловка привела к «валянию дурака» на работе, безразличию, утрате профессионализма, деформации личности. В наши дни многие затосковали по советскому времени. Соскучились по тотальному дефициту? Некрасивой одежде? Очередям, продуктовым карточкам, жестким запретам, информационному «голоду», одной программе телевидения? Лично я – нет. Хотя меня многое не устраивает сегодня. Винить в том, что не все хорошо, нужно нас самих, а не временных Управителей. Получив право говорить народ еще не научился созидать, быть духовно и культурно развитым. Что мы имеем? Униженность и раболепие перед начальством, пассивность и равнодушие, пьянство, неорганизованность и разобщенность русских людей. Вороватые чиновники делают честных предпринимателей нечестными. Несущие в обход законов взятки потом громко возмущаются «беспределом», не желая понять, что сами являются питательной средой коррупции. Контрмеры государства недостаточны, а потому неэффективны. Банковская система полностью зависима от финансовой олигархии, что тормозит рост экономики. И это, конечно, еще не все. На этом, пожалуй, остановлюсь, т.к. у нас сейчас другая тема. Но я представляю, во что это может вылиться, если не предпринимать никаких мер. Пока же есть лучик надежды и некоторые симптомы к выздоровлению.

За прошедшие 60 лет город Октябрьск внешне мало изменился. Центр «подмарафетили», а периферия выглядит неприглядно. Все дороги разбиты. Число предприятий и школ значительно сократилось. Берега Волги превращены в свалку мусора. Общественную баню на Пристани не могут достроить более 30 лет. Накануне встречи одноклассников я розыскал Юлю Цыганову в городе Пензе, сообщив о предстоящем собрании. Юля при обсуждении вопросов поездки грустно заметила, что была в Октябрьске несколько лет назад, и он ей показался слишком уж убогим. Сошлись на том, что малую Родину не выбирают.

Как сказал бы Остап Бендер: «Это не Рио-де-Жанейро». Кстати… После фестиваля молодежи в Москве (1957 год) стали звучать в эфире зарубежные песни, сразу становившиеся популярными. Одна из них «Карнавал в Рио». Народ стал придумывать к песням русский текст, который вовсе не соответствовал оригиналу, а то и содержал нецензурные словечки. Как-то я пришел на музыкальный кружок, который вела Нелли Николаевна Божко. Один из учеников попросил ее сыграть на мандолине «Карнавал». Она сыграла, а ученик запел: «Рио-де-Жанейро, – Чего же там только нет – Там нет воды ни капли – А ночью света нет». Кто-то сказал, что эта песня про наш город, и все понимающе засмеялись. Тогда учитель пения тут же запела: «Город – наш Октябрьск – Чего же тут только нет? – Воды полны колонки. – На Ленинградской свет». Вскоре молодая, незамужняя Нелли уехала навсегда от полных колонок воды и освещенной улицы в свой родной Краснодарский край. Мне она запомнилась этой веселой песенкой и распевками на уроках пения: «На горе Арарат растет красный виноград».

Мелодию «Валенсия» народ переделал в песню «Мы идем по Уругваю», причем не все знали, что Уругвай – это страна, и уж тем более где она находится. Сосед Свитов, живший по соседству, как-то спросил моего отца, что это за рыба такая – Айсберг? Так вот, куплетов в «Уругвае» было много. Приведу самый приличный. «В парикмахерской напротив – Раздаются голоса – Кто последний, я за Вами – Брить на ж… волоса». На мотив знаменитого «Сент-Луи- Блюза» вся страна запела: «Доярка Фрося – Дает рекорд – За семилетку – Восьмой аборт». «Тюльпаны из Амстердама» стали начинаться словами: «Зачем Хрущев – Тебе вишневый сад – Там кукуруза не растет» (после введения налога на плодовые сады их стали вырубать). Хит всех танцплощадок «Домино» в переделанном варианте «зазвучал» так: «Домино, домино. Кто-то спи…л шестерочный дупель…». «Параллельные» тексты появились и у многих советских песен. В песне «По Ангаре» про то, как «плывут сибирские девчата навстречу утренней заре… к Бабе Яге…». «Все ждала и верила сердцу вопреки – Мы с тобой два дерева – Оба чурбаки». «На побывку едет молодой дурак, грудь его в медалях, ж… в якорях». И так далее и еще хлеще. Подобное творчество отчасти рождалось потому, что ухо нормального человека просто не могло выдержать с утра до вечера звучащие по радио песни о Ленине, партии и грядущей победе коммунизма. Наш классный руководитель Полина Ивановна Зорина, наставляя нас, сказала: «Попросите учителя пения разучить на уроке мою любимую песню» и вдруг запела неожиданно тонюсеньким голосом: «Ленин всегда живой… ». Прозвеневший звонок слегка заглушил наш хохот. А на перемене мальчишки, дурачась, показывая пальцами друг на друга и на девчонок, распевали слова из любимой песни Полины Ивановны: « …Ленин в тебе и во мне… » (Занавес).

После фильма «Человек-амфибия» малышня и взрослые весело распевали песню «Эй, моряк!» Тонуть вряд ли кто хотел, но все горланили: «Нам бы, нам бы, нам бы всем на дно. Там бы… пить вино…». Это был первый советский твист, затмивший своим зажигательным ритмом все другие песни. Справедливости ради следует сказать, что 50-60-е годы были расцветом советских песен, которые до сих пор любит и поет народ. Это было время Магомаева, Кристаллинской, Зыкиной, Трошина, Отса, Пьехи, Гурченко, Мондрус, Хиля, Кобзона, Бернеса, Миансаровой, Горовца и других. Мы их вспоминаем, выключая нынешнюю бездарную попсу. Не случайно на всех праздниках сегодня звучит ретрорепертуар.

Как протекала в Октябрьске культурная жизнь? В Доме Культуры «Главсоль» и в школе по праздникам проводились концерты художественной самодеятельности силами взрослых и школьников. Тогда это было очень развито. Многие занимались этим охотно и с удовольствием. У людей была некая отдушина от тяжелых и однообразных будней. В начале 60-х появлялось все больше телевизоров в семьях, куда стекались по вечерам десятки соседей для просмотра фильмов, концертов, новостей. Но телевизор и радио не могли заменить «живого» концерта. Вот почему на самодеятельных артистов ходили охотно. Особенно празднично проходили концерты в дни всенародных выборов, когда на избирательные участки вместе с артистами привозили разнообразный дефицит, даже апельсины и мандарины. Люди вставали пораньше, чтобы успеть купить «деликатесы» (все, чего не купить в магазине). В избирательных бюллетенях фамилия кандидата в выборные органы власти была уже напечатана. Альтернативы никакой. Нужно было только получить бланк, подойти к урне и опустить его в прорезь. Возле урны, как часовые, стояли по краям два пионера (пионерки). При опускании бюллетеня их руки вскидывались вверх в пионерском салюте. На этом волеизъявление избирателя заканчивалось и он спешил в буфет, а затем на концерт, проходивший в том же здании.

Наш соученик Юра Гаврилов был постоянным солистом на таких мероприятиях. Он исполнял самые популярные тогда эстрадные песни под аккомпанемент разных музыкантов. Надо отметить, у него это неплохо получалось. Спустя несколько лет после окончания школы, уже будучи студентом, я узнал от своей будущей жены, она родом из города Балаково, о том, что в их Дворце Культуры завода всех девчонок «сводит с ума» своим пением парень, которого зовут Гаврилов Юрий. Это был наш Юрец. Окончив в городе Сызрани машиностроительный техникум, поехал работать в город Балаково, где успешно совмещал трудовую деятельность со своим увлечением песней. Спустя еще несколько лет я узнал печальную новость, что Юра утонул, купаясь в Саратовском водохранилище, и был похоронен на родине в Октябрьске. Мы его помним.

Особенно популярным в то время был жанр ведущего – конферансье. В Октябрьске эту роль охотно исполнял Павел Васильевич Ермолинский, работавший начальником «Водосвета» и обладавший артистическими способностями. Конферанс – это искусство поддерживать интерес зрителей, петь, читать басни, рассказывать анекдоты, словом веселить публику. Все конферансье пели куплеты сатирического содержания. Например: «Хулиганы драться стали – Постовой исчез, как дым – У него свисток украли – Он поехал за другим». Или: «Подарила в лотерею куму свой билет кума. Кум в машине едет к морю, а кума сошла с ума». Зная о любви народа к переделыванию текстов популярных песен, также пели такие, но без крепких выражений и пошлого содержания, т.к. сочинены они были литераторами. В эти же дни в кинотеатрах на бесплатных сеансах демонстрировались художественные фильмы для детей и взрослых. Помню в «Октябре» 3 года подряд крутили фильм «Борец и клоун».

Редко, но в Октябрьск приезжали и профессиональные артисты с концертами. Выступали в концертном зале центрального парка, а также в Домах Культуры. Это были певцы, ансамбли, фокусники, циркачи, кукольники. Мне понравились сеансы гипнотизеров, причем, один раз это был знаменитый Вольф Мессинг, которого в 50-е годы мало кто знал, а я тем более. А был я на представлениях в ДК им. Коминтерна почему-то один, вернее с другом Славой Никитиным, без родителей, хотя по возрасту еще был мал. Но в центр Батраков меня отпускали. Надо сказать, что я с малых лет любил один, без взрослых достаточно далекие пешие и велосипедные прогулки, ездил на автобусе №103 (ранее – № 3) в Сызрань и обратно, когда за рулем был мой взрослый родственник. Его родной брат, тоже шофер, возил Сызранского архиерея на шикарном черном ЗИМе, и я частенько садился в салон авто к пропахшему ладаном священнику с его благоволения и ездил с ними по разным окрестностям. Вернусь к Мессингу. В афише имя не значилось. Просто: «Психологические опыты». Выступал он с молодой ассистенткой. Почему это мне запомнилось? Успех был оглушительный. Он находил спрятанные предметы, отгадывал задуманные слова и числа, имена зрителей. А желающих вводил в транс и под веселье зала манипулировал ими, как хотел. Почему он заехал в наше захолустье? Спустя много лет я читал о нем, увидел фото и вспомнил его. Ему запрещали выступать перед большими аудиториями и в больших городах. И в то самое время он заезжал в Куйбышев, ставший счастливым исключением, т.к. местному телевидению разрешили снять с ним интервью и местный «Голубой огонек» с его участием в честь какой-то круглой даты. А дорога в Самару пролегает… Правильно, через Октябрьск.

Многим запомнилась встреча в ДК на Пристани с бывшим узником Бухенвальда, подпольщиком, участником восстания, Лысенко Павлом Николаевичем, братом одного из самых уважаемых преподавателей нашей школы - И.Н. Лысенко, который затем переехал в Сызрань, где вел предмет «Химия» в нефтяном техникуме, а затем в военном вертолетном училище.

Всем известно, что почти все знаменитые люди вели дневники своей жизни, которые после их смерти становились кладезью для биографов и исследователей. Не уверен, вели ли такие дневники наши ученики, зато точно знаю, что почти все девчонки чуть не с первого класса имели альбомчики раскрашенные цветочками и вырезками из журналов «Мода» и «Советский экран». Там писались стихи, афоризмы и тексты популярных песен. Все на любовно-лирическую тему. У мальчишек были иные приоритеты и забавы. Со временем во мне появилась потребность что-то записать, не полагаясь целиком на память.

В 9 классе у меня появилась первая личная записная книжка. Она сохранилась до сих пор. На самой первой страничке был записан текст понравившейся мне песни «Робот», которую спела по радио 16-летняя школьница. Звали ту девочку Алла Пугачева. Далее обнаруживаются записи популярных тогда песен в исполнении Эмиля Горовца, Эдуарда Хиля, Жана Татляна. После них текст на мотив песни «Воскресенье» (композитор – Арно Бабаджанян, автор слов – Сергей Льясов, исполнитель – Жан Татлян), который сочинил в 10-ом классе и подарил мне одноклассник и друг Толик Емельянов, которого, к сожалению, с нами уже нет. В честь его памяти привожу текст. «Вновь тебя увидел я – Вечером опять – Сердце бьется радостно – Что тебе сказать?». Припев. «Лучше ничего не говорить – Можно и без слов все объяснить – Мне сейчас с тобой так хорошо – Хорошо. Все, чего захочешь ты – Сделаю сейчас – Усажу на лавочку – В этот поздний час». Припев. «Ничего не будем говорить – Можно и потом все объяснить – Мне сейчас с тобой так хорошо – Хорошо»!

Толик… «Сима», «Симуля». Хороший товарищ. Не трус. Симпатяга. Нравился девчонкам. Самый быстрый в классе в беге на разные дистанции. Футбольный болельщик московского «Спартака». Музыкальный. Окончил музыкальную школу по классу баяна. Сумев пережить налет на город банды Басаева, через два года трагически погиб в городе Буденновске в результате несчастного случая. Мы тебя помним.

Вернусь к записной книжке. Ближе к окончанию школы у меня накопилось немало метких определений из школьной жизни, своеобразный школьный фольклор. Не скажу, что все они родились в моей голове, часть была услышана от других ребят и не только из нашей школы. В 10 классе они были аккуратно занесены мною в записную книжку. Итак, барабанный бой. «Шедевры» образца 1964-1966 годов:

Начало учебного года – «Вот тебе бабушка и Юрьев день»!

Дорога в школу – «Звериная тропа».

Школа – «Зоопарк».

Директор школы – «Царь Зверей».

Завуч А.И. Петров – «Карабас Барабас», «Малюта Скуратов».

Учителя и ученики – «Волки и овцы».

Вызов к доске – «Смертный час».

Задача – «Китайский кроссворд».

Подсказка – «Свои люди сочтемся».

Первые парты – «Справочное бюро».

Шпаргалка – «Золотой ключик».

Звонок с урока – «Спасение утопающих».

Классный журнал – «От каждого по способностям…»

Дневник – «Книга жалоб и предложений».

Сочинение – «Записки сумасшедшего».

Класс без отличника – «Бедность не порок».

Двойка – «Обыкновенная история».

Двойка в табеле – «На дне».

Второгодники – «Веселые ребята».

Двоечники – «Незнайка и его друзья».

Тройка после двойки – «Великий перелом».

Троечник – «Герой нашего времени».

Девочка-троечница на уроке – «Спящая красавица».

Ученик в учительской – «В тылу врага».

Ученик на перемене – «Всадник без головы».

Ребята в буфете – «Истребители».

Возвращение в школу после пропуска занятий по болезни –

«Не все коту масленица».

Оправдание после опоздания или пропуска занятий – «Приключения барона

Мюнхаузена».

Ученик, заподозренный в проступке, – «Врунгель».

Признавшийся в проступке – «Камикадзе».

Списывание контрольной – «Подвиг разведчика».

Учебник биологии – «Книга джунглей».

Урок пения – «Песня слышится и не слышится».

Учительница химии – «Колдунья».

Урок труда – «Шумный день».

Урок физкультуры – лыжный кросс – «Никто не хотел умирать».

Собиратели металлолома – «Бурлаки на Волге».

Взаимоотношения в классе – «Война и мир».

Стеснительная ученица – «Бесприданница».

Новичок – «Подкидыш».

Ябеда – «Иудушка Головлев».

Конец уроков – «Побег из заточения».

Каникулы – «Луч света в темном царстве».

Нотации учителей ученикам – «Ах, злые языки страшнее пистолета».

Родительское собрание - «Много шума из ничего».

Педсовет – «Встать, суд идет».

Экзамены – «Хождение по мукам».

Школьный бал – «Ярмарка невест».

В 1-ом классе нас было 38 учеников. Затем происходила ротация. Уходили второгодники, а также сменившие место жительства. На их место приходили другие, «решившие повторить» понравившиеся предметы, и новички. В 6 классе Полина Ивановна, как нам стало известно чуть позже, попросила директора школы убавить число своего класса на 2 единицы и перевести их в параллельный класс. Директор согласилась с условием перевода не более одного второгодника и одного «нормального», дисциплинированного ученика. Неожиданно для класса Полина Ивановна обратилась ко всем тихим и ласковым голосом: «Ребята, кто из вас желает добровольно перейти в 6-Б»? Ответом была гробовая тишина, что было ожидаемо, т.к. все успели подружиться и изучить друг друга. Тогда учительница решительно назвала фамилию: «Корочкин»! Тот сразу же, не дожидаясь второй кандидатуры, схватил сумку с длинным ремнем, какие носили связисты на плече, и равнодушно вышел из класса. Все замерли в ожидании второй фамилии. «Я думаю, должен пойти…(пауза) – Толя Добрянин»! Тишина. Из глаз Толика начинают катиться слезы. Вдруг сидящий за ним Юра Гаврилов возмущенно начал говорить: «Почему это Толик должен уходить? Толя – хороший парень. Не ходи, Толя, никуда». Надо было видеть в этот момент Полину Ивановну. Неслыханное дело. Бунт «на корабле». Ее лицо побагровело, сделалось страшным. Она подбежала к Юре, схватила его за шиворот пиджака, силой вытащила его из-за парты и, как кегль в боулинге, швырнула в направлении дверей, да так, что Юра лбом открыл их и прямиком оказался в 6-ом «Б», чей класс располагался как раз напротив. Толя Добрянин был спасен, а Юра уже на перемене весело нам сказал: «Ну и хорошо. У нас здесь все друзья и хорошие футболисты собрались. Они вас «сделают»!» Как раз было первенство школы по разным видам. Не помню, как в легкой атлетике, но в футбол «бэшники» нас обыграли 4:0. Полкоманды у них были на две головы выше нас, как и по возрасту на 1-3 года, что играло существенную роль.

К окончанию 8 класса нас училось 35 учеников. Из первого «призыва», т.е. 1-ого «А», оставался 31 человек. Кто не верит моей статистике, поясняю: на общих фотографиях класса присутствуют не все. Я же считал всех, кто, хоть и недолго был с нами. А всего до окончания школы в нашем классе учились 51 человек: 32 мальчика и 19 девочек. Из 35 восьмиклассников в 9 класс пришли всего 17 наших одноклассников. Перед этим всех обязали написать заявление о приеме в 9-й класс. Моя мама помогала писать такое заявление и велела мне в конце написать: «В просьбе прошу не отказать. К сему…» Так ее учили в 30-е годы. Мне было смешно, но я написал, как велели. Остальные пошли учиться в техникумы и училища. После 9 класса также ушли трое: Валя Зиновьева, Нина Храмова, Нина Шаповалова (училась с 8 класса). Таким образом, от 8 класса осталось 14 человек. От самого первого «А» до выпуска дошли 13 человек. Но класс пополнили девушки из «Б» и из Сызрани. Стоит их назвать поименно. Из «Б» класса: Вера Быстранова и Нина Щелочкова. Из Сызрани: Валя Жойц и Лида Чигорева. Выпускной десятый класс представляли всего 18 человек.

На сентябрьской встрече Леня Торохов заметил, что в своем рассказе я упомянул не всех учителей. Это так. Дополняю сведения из первой части «Эха». Привожу только тех учителей, которые вели предметы в нашем классе, кроме ранее упомянутых.

В первую очередь надо вспомнить Анатолия Николаевича Одношивкина. Вел предмет физика в 6-8 классах. Очень грамотный, спокойный и тактичный преподаватель. Пользовался нашим уважением. Вспоминаем с его помощью законы Ньютона, Ома, Фарадея, Кулона; правило «буравчика». В 1964 году он перешел в школу №28.

Малькова Галина Петровна – учитель химии в 7-10 классах. В меру строгая учительница. Помним реторты, колбы, лакмусы, реактивы, таблицу Менделеева, валентность, мудреные формулы неорганической и особенно органической химии. Вначале жила с мужем, работавшим в школе лаборантом по физике, в новом здании школы (справа был вход с крылечком в служебную комнатушку), затем в маленьком частном домике на набережной рядом с новой пристанью. В ночь нашего выпускного (1966 год) какой-то балбес из 11 класса в пьяном виде разбил ей оконное стекло. Глупое и мелочное отмщение за собственную нелюбовь к предмету.

Романова Алла Максимовна преподавала в 5-6 классах рисование и черчение. На ее уроках дозволялось многое: разговаривать, шутить, чем многие и пользовались.

Все, конечно, помнят энергичную и вечно молодую пионервожатую Клару Сергеевну Гришину, через салютующие руки которой прошли несколько поколений пионеров. Она также вела ряд предметов в школе, но это уже было после нас.

Медведева Нина Анатольевна в 6-7 классе вела историю. Очень скомканно, невнятно. Предмет знала поверхностно. Отсутствие внимания и интереса учеников восполняла криком, что не добавляло ей очков. Приход после нее Е.П. Топуновой, всеми любимой «Евгеши», был воспринят на «ура» со всей душой.

Добрянина Алевтина Романовна – учитель труда, домоводства и швейного дела у девочек (может быть не она одна), в силу чего не могу ничего о ней и других рассказать, кроме того, что она (они?) чему то их научила, разговаривала с ними как старшая подружка.

Наше отношение к учителям эволюционировало на протяжении всех 10 лет. В начальных классах преобладал критерий "добрый-злой". Не только у нас. Когда училась моя дочь, помню, ребятня в страхе разбегалась "по углам", завидев завуча. Это была маленького роста сухонькая женщина, которую боялась вся школа. Взрослея, мы начинали уже оценивать педагогов по иным меркам: компетентность, справедливость, умение находить общение, обоснованная требовательность. Отсюда и разное отношение. Конечно, кому-то хотелось иметь больше свободы, поменьше заданий и контрольных.

Коллектив педагогов также не выглядел монолитным. Нам становились известны и разные противоречия внутри коллектива учителей. Это были споры на педсоветах, подслушанные разговоры в учительской. Случались конфликты и на бытовой почве. Кому-то везло улучшить жилищные условия, а кому-то нет. У кого-то было больше учебных часов и т.п. Один факт раздора стал известен многим. В школе работали две подруги. Одна из них, назовем ее М.З., молодая, красивая, неполных 30 лет, рано овдовела. Поехав на курорт, познакомилась там с "бравым" военным из спецслужб и вскоре вышла за него замуж. Совсем немного пожили в Прибалтике, как мужа перевели в Москву на руководящую должность, естественно, обеспечив шикарной квартирой. Подруги связь не теряли, постоянно писали письма друг другу. М.З. пригласила свою лучшую подругу, назовем ее Н.К., к себе в гости во время отпуска. В Москву, а тем более к лучшим друзьям, да еще и во времена дефицитов, не приехать было нельзя. Я помню, что из Октябрьска ездили даже к малознакомым людям. Так однажды мой старший брат, давно проживающий в Москве, сидели на кухне с тестем и в окно увидели идущих по двору двоих незнакомых людей с большими чемоданами. Тесть сказал: "Это, наверное, к нам!" и пошел открывать дверь. Он не ошибся. Это были земляки, чудесным образом узнающие адрес. Как в картине Репина "Не ждали". Вернусь к подругам-учительницам. Там-то ждали. Н.К. приехала в гости со своей малолетней дочкой показать ей Москву. Не берусь судить, как протекала встреча, но вдруг девочка нечаянно опрокинула на тумбочке при зеркале пузырек то ли лака для ногтей, то ли духов. В результате в уголке образовалось пятнышко на матовой поверхности предмета мебели. М.З. закатила гостям дикую истерику, как будто у нее отняли нажитое непосильным трудом состояние. Сама до этого в Октябрьске жила очень скромно с матерью-старушкой и малолетним сыном. Шокированные скандалом и реакцией новоявленной хозяйки московской недвижимости гости поспешно ретировались на вокзал. По приезду, заняв денег, Н.К. выслала бывшей подруге срочным переводом 80 рублей. Столько стоила тогда новая тумбочка. Сколько еще мог бы написать Шекспир, доживи он до нашего времени.

Нельзя не вспомнить буфетчицу школы радушную тетю Надю Пухову, маму одноклассника и отличника Толи Пухова. На переменах ученики с удовольствием устремлялись в буфет, где можно было поесть очень даже вкусные пирожки, чибрики, коржики. Попить соки, чай, компот.

Какие предметы любили? У каждого свои предпочтения, Я больше всего любил историю, литературу. Интерес был к математике, географии, немецкому языку, пению. К остальным предметам, кроме ботаники, испытывал уважение и не запускал. Справедливости ради скажу, что другие разделы биологии: зоология и анатомия изучались мною с большим интересом, нежели ботаника. У отстающих учеников нелюбимых предметов было гораздо больше. Но зато продемонстрировать свою любовь у них была возможность на уроках физкультуры, труда и пения. Если бы с ними дополнительно индивидуально занимались, я думаю, что они были бы наравне с успевающими. К сожалению учителя, как и классы, были перегружены. Помню, что Жуканина Е.Я., Зорина П.И., Лабзина Л.В. находили время и «вытягивали» некоторых на должный уровень. Многие ученики не любили немецкий язык, т.к. там сложная грамматика. Должен заметить, что, по моему мнению, преподавание в школах, да и институтах было организовано неразумно. Разве правильно, когда слова, звуки и буквы чужого языка начинали изучать в 5 классе. Ребенок с рождения запоминает значение слов, не зная правил, букв, грамматики. А тут в 5 классе вместо разговорной речи заставляют учить трудные правила. Поздновато, товарищи. У меня были «пятерки», хотя разговаривать с немцем я бы свободно не смог. Ко мне в институте обратился за помощью сокурсник из Киева Толик, который по его собственному признанию был «дуб дубом» в немецком. Ему преподаватель дала домашнее задание устно составить небольшой рассказ на любую тему, после чего он пребывал в состоянии транса. Я ему посоветовал тему «мои любимые книги», на что он отчаянно замахал руками, сказав, что это для него «ребус». Я, успокоив его, написал шпаргалку и велел выучить наизусть. Там было: «Ихь либе лезен. Майне либен бюхен: цвай капитанен, драй мушкетерен, драй швестер, Дон-Кихот, Евгений Онегин. Тарас Бульба …» и так далее. Преподавательница, которую все боялись, как огня, после монолога Толика долго заливалась смехом, чего никто никогда не видел, и поставила ему «зачет». Если правильно и с умом подойти, можно освоить любой предмет. Нужно только усердие, тренировка мозга и желание, чего не доставало некоторым моим соученикам.

В 10 классе осенью 1965 года Лидия Васильевна Лабзина, которая уже не вела у нас литературу, пригласила меня и Толика Емельянова в кабинет и неожиданно предложила поучаствовать в литературном кружке, о котором я не имел понятия. Вернее он раньше был, но как-то незаметно для меня. Потом распадался и снова возникал. В этот раз Лидия Васильевна «загорелась» желанием поставить, судя по ее нескрываемому энтузиазму, свою любимую пьесу Виктора Розова «В добрый час», с успехом шедшую одно время в театрах и на экране с 1956 года. А на дворе-то был уже 1965 год. Пьеска-то «попахивала» нафталином и, честно говоря, ни меня, ни Толика ничем не зацепила. Лидия Васильевна не заметила кислых выражений наших лиц и горячо начала рассказывать о постановке. Мы с ужасом узнали, что нам уготованы главные роли, причем Толику положительного героя Андрея, а мне отрицательного по имени Вадим или Аркадий (точно уже не помню). Отрицательных персонажей тогда во всех книгах и фильмах звали таким же именем, а еще Арнольдом, Эдуардом, Витольдом, Станиславом, Рудольфом. Положительных звали также Николай, Иван, Степан, Сергей, Владимир, Александр, Федор. Видимо учительница разглядела во мне «скрытого поборника» буржуазной морали. Она помнила, что я иногда спорил и ставил под сомнение написанное в учебниках литературы. Она также не забыла, как в конце лета, стояла на плохо освещенной автобусной остановке, когда я, проходя по дороге с группой друзей, постригшийся «под ежик», одетый в узкие брюки и цветастую рубаху, не видя ее, громко пел: «…Там живут американцы и жуют гуам – Грабят, убивают, Чачу напевают, лобзают стильных дам…». И еще: «А ну ка, Боб, поговорим короче, как подобает бравым морякам – Я буду пить за ласковые очи – Я буду пить бокал до дна». Такие песни не пели по радио и, мягко говоря, не приветствовались. Мои спутники сказали мне, кто слушал нас на остановке, но их информация запоздала. Это было во время каникул. Когда возобновились занятия, Лидия Васильевна, встретив меня в коридоре, посмотрела на меня, как мне показалось, заинтересованным взглядом, но задала какой-то обыденный вопрос, ничего не сказав про «стиляжные» песни. Хорошо зная нас, как своих бывших учеников, она начала с нами репетировать. Мы поняли, что «влипли», но из уважения не могли сразу отказаться и не знали, как это сделать. Между собой говорили: «Оно нам надо»? На наш вопрос: «А где же остальные персонажи пьесы?», учитель отвечала: «Потом. Сначала я хочу, чтобы вы сыграли конфликт между вами. Это кульминация пьесы». У нас с другом конфликта не было и не хотелось его иметь. Герои нам казались устаревшими и искусственными, говорили словами не из молодежного лексикона. Толик говорил текст «правильного парня», внутренне не соглашаясь с ним. Я, вступая в полемику с его героем, не понимал, зачем все это надо. В общем мы банально решили «откосить», в образы вживаться не хотели и после трех репетиций, стало ясно, что пьесу с нашим участием ждет неминуемый провал, состояться она не может. И не состоялась. То ли Лидия Васильевна не нашла других «актеров» вместо нас, то ли поняла реликтовость когда-то злободневной пьесы.

Сейчас даже не верится, сколько событий произошло в нашей недолгой и все же большой школьной жизни. О многих Вы уже прочитали в первой части и в той, что читаете сейчас. Порой невозможно передать какие-то мгновения и чувства. У всех они протекали по-разному: радости и огорчения, вдохновение и разочарование, благодарность и обида. Какие еще события случались в рассматриваемый период, о которых стоит вспомнить хотя бы вкратце?

Незабываемое зрелище – наблюдать ледоход на Волге. Можно это было делать часами. Сильное течение заставляло трещать лед. Шум стоял приличный. Из-за этого зрелища мой брат с другом опоздали на фотографирование своего выпускного класса в 1957 году, т.к. ступили на льдину и провалились, искупавшись в одежде. Поэтому на сайте школы Вы найдете их 10-А, а их - нет.

Поездки в Сызрань с классом и индивидуально в кинотеатр на новые широкоэкранного формата фильмы; на стадион «Строитель» на футбольные матчи местного «Нефтяника», зимой хоккейные матчи «Торпедо», ставшего в 1965 году чемпионом РСФСР. В Октябрьске – посещение стадиона «Локомотив» на горе, где школа № 29. Там проходили матчи на первенство города и области. А еще зимой брали коньки и ехали кататься там на катке.

О чем жалею, так это о том, что ни с классом, ни индивидуально ни разу не посетил Сызранский драматический театр имени Алексея Толстого. В других классах классные наставники организовывали такие посещения спектаклей. Помню, встретил Юру Петрова, который с классом смотрел постановку «Щит и меч». Ему понравилось. «Только» – заметил Юра, – «немцы в спектакле курят сигареты и прикуривают спичками, у них что, зажигалок нет?». Я согласился с ним. Немцы отличаются от нас. В первую очередь аккуратностью, дисциплиной и работоспособностью. Зажигалки у них действительно «в ходу». Не зря наши солдаты привозили их с фронта. Что касается Сызранского театра, то я знаю двух талантливых актеров из этого театра, которые сейчас снимаются в самых популярных фильмах. Это Алексей Серебряков («Левиафан», «Побег», «Охотники за бриллиантами» и т.д.). А еще Евгений Ткачук, блестяще сыгравший главную роль в многосерийном фильме «Жизнь и приключения Мишки Япончика», а также в новом «Тихом Доне» и других. Отец последнего является режиссером этого театра. В этом театре одно время поработала и наша одноклассница Юлечка Цыганова, ставшая профессиональным художником. Сейчас продолжает трудиться в одной из Пензенских школ. Кстати, наш земляк из города Октябрьска народный артист России, актер Вахтанговского театра Владимир Симонов, 1957 года рождения, учился позже нас или в нашей, или во второй школе.

Наша семья выписывала несколько газет. «Известия» были в то время очень интересным изданием. Я оттуда черпал немало сведений. Главным редактором был Алексей Аджубей, зять Хрущева. Про него ходила такая присказка: «Не имей сто рублей, а женись, как Аджубей». Из центральной прессы – «Советский спорт» и журнал «Огонек». Были и местные издания: областная газета «Волжская Коммуна» и городская «Красный Октябрь». Как говорил Аркадий Райкин: «После того, как в газетах перестали печатать разводы, читать стало нечего». Я помню, что примерно до 1962-63 года действительно печатали объявления о разводах. Это была не прихоть супругов, желающих прославиться, а требования закона, направленного на попытку сократить число разводящихся. При этом истец кроме немалой пошлины в 50 рублей (это при зарплатах 80-100 руб.), обязан был оплатить газетную площадь для объявления. Подобные публикации вызывали живой интерес у обывателей. На скамеечках собирались соседи и обсуждали каждое такое объявление, сопровождая своими комментариями. Если упомянутые фамилии были знакомыми, это добавляло остроты. Начинали вспоминать: сколько времени прошло со свадьбы, обсуждались и смаковались известные детали жизни неужившихся супругов. Указанные меры должного эффекта не принесли и данный закон был отменен.

В послешкольные годы, все реже бывая в Октябрьске, я с удивлением отмечал, как громко шумят проходящие мимо поезда, не давая нормально спать. Раньше этого почти не слышал, все привыкли. А ведь мы застали паровозы, свистящие и дымящие так, что снег зимой на улице Ленинградской становился черным от угольной пыли и сажи. Пока действовала лесоперевалочная база, все топили печки в домах дровами, которые стоили недорого. После ликвидации базы стали переходить на уголь. Кстати, наша новая школа имела автономную котельную, работающую на угле. Она располагалась в цокольном помещении слева от фасада. Там всегда под окнами первого этажа лежала большая куча черного топлива. Обогрев здания осуществлялся с помощью чугунных радиаторов.

После ввода в эксплуатацию новой школы в старых зданиях продолжалась школьная жизнь. В одноэтажной – мастерские и библиотека, а в двухэтажной занимались некоторые классы. В 9 классе у нас там шли уроки по непонятному никому предмету «машиноведение». Нет, не автодело, которое бы нам не помешало, а нечто незапоминающееся. Помню некрасивое «лошадиное» лицо преподавателя, которого по аналогии с предметом все звали «мышеедом». Фамилии его, откуда он появился и куда затем исчез, я не запомнил. Правая часть здания (вход со двора) уже была отдана почте, парикмахерской и сапожной мастерской. Затем году в 1965-м в школьной части здания, а потом во всем здании обосновался горвоенкомат.

Я в первой части писал про массовки за Волгой. В одну из таких поездок в район нижнесызранских хуторов команда катера, хорошо угостившись, заснула крепким сном в кубрике. Наступил вечер. На корабле, кроме меня, было человек 5 детей. А было мне тогда 10 лет. Мы, нагулявшись по лесу, побывав на праздничных мероприятиях и в буфетах, вернулись на корабль. Наши попытки разбудить команду не увенчались успехом. Они только храпели в лучших традициях британских моряков. Пришлось мне, спустившись в машинное отделение, запустить дизель. Ходили по воде мы часто, и я знал как это делать. Вернувшись в рубку и взяв на себя функции капитана, я скомандовал остальным ребятишкам: «Отдать концы!» Они четко сняли швартовы. Стоя за штурвалом и работая ручкой «газа», мне удалось отплыть от берега, едва не задев бакен. Далее все было просто. Фарватер был нам знаком и мы вскоре уже пересекали основное русло Волги, направляясь к месту стоянки примерно напротив столовой. Уже наступили сумерки, а я не знал, как пришвартоваться. Сделав один круг, встал носом против течения метрах в 100 от берега, включив холостой ход. Тут на палубу вышел удивленный капитан, принял у меня штурвал, и через пять минут мы благополучно высадились на берег после клятвенного обещания ничего не рассказывать родителям. Об этом случае как-то узнали команды всех других судов базы, после чего долго подтрунивали над «спящим» экипажем. Зато после этого я и мои друзья получили «право» беспрепятственно входить на борт любого корабля.

В мире все время происходили какие-то громкие политические события. В Индонезии свергли президента Сукарно, а сменил его Сухарто. В Лаосе свергли Суванну Фуму, а вместо него кресло занял Фуми Насавана. Новости о переворотах в странах Африки, Азии и Южной Америки приходили едва ли не каждую неделю. По радио, телевидению и в киножурналах перед сеансом кино (наш одноклассник Толик Охулин, подрабатывавший киномехаником, называл его солидным словом «картина») постоянно говорили и показывали митинги и собрания в защиту мира. На них регулярно клеймили «поджигателей» войны и требовали свободы для неведомых большинству нашего населения людям. Мы слышали: «РУКИ ПРОЧЬ» от: Манолиса Глезоса, Мартина Лютера Кинга, Нельсона Манделы, Патриса Лумумбы (список продолжат позже Муджибур Рахман, Анжела Дэвис, Пелтиер и другие). Народный артист СССР Евгений Весник как-то вспоминал, что к нему обратилась пожилая билетерша театра с вопросом: «Скажите, пожалуйста, чьи это «РУКИ»?» Кстати о Лумумбе. Молодой президент Конго был свергнут в 1960 году, а затем убит в результате военного переворота, возглавляемого полковником Мобуту и его сообщником Чомбе. Об этом в наших СМИ говорилось особенно много. Лумумба признавался в симпатиях к нашей стране. Тогда достаточно было выговорить четыре магических слова: «Маркс, Энгельс, Ленин и социализм», как в далекую от нас страну начинала идти финансовая, военная, продовольственная и гуманитарная помощь. Наша страна, больше всех пострадавшая во второй мировой войне и не восстановившаяся в полной мере, раздавала свои ресурсы без какой-либо надежды на возврат долгов. Счет шел на миллиарды в валюте. Желающих получить «халяву» было очень много, а польза нашей стране была призрачной (зато вред реальный), что и показало время. Гибель Лумумбы наша страна переносила громко. В его честь был назван университет в Москве. В школе о нем не говорил только ленивый. К брату пришел его озабоченный товарищ Витя Родников и сказал: «Слыхал? ЛуЛумбу убили». Все клеймили убийц Мобуту и Чомбе. Учитель труда и рисования Т.Д. Зорин, заядлый рыболов, стал называть надоедливых окуней «мобутовцами», а ершей «чомбевцами».

На центральной площади города Октябрьска много лет стоит памятник В.И. Ленину. Еще в советское время люди замечали, что выглядит он как-то убого и сиротливо. Непропорционально малый рост монумента относительно площади (сэкономили?) сделал вождя маленьким усталым старичком, заблудившимся на рынке, который раньше был на этом месте (а еще чайная). Таких бездарных памятников по стране десятки тысяч. Добрый дедушка Ленин, любимец советской детворы. В 1917 году «дедушке» было 47 лет. Человек, сотворивший самую кровавую в истории революцию и братоубийственную гражданскую войну.

Будучи пионером, я как-то спросил свою бабушку: когда ей жилось легче, до революции или после? Ее ответ меня озадачил. Она сказала: «Раньше». В 1917 году ей было 25 лет. Она, являясь известной портнихой в Батраках, шила на дому женскую одежду. Муж (мой дед) работал кузнецом. На мой вопрос, а были ли в Батраках «белые», и как они себя вели, она окончательно запутала мои скромные познания о том периоде истории. Она ответила, что вели себя очень культурно и вежливо. Один офицер деликатно попросился переночевать в их доме, поцеловал «ручку», угостил какими-то продуктами ее и детей. Потом пришли «красные», среди них было много пьяных. Несколько человек ввалились в дом и, не спрашиваясь, сказали, что им нужно переночевать. Курили самосад, не обращая внимания на присутствие в доме двух маленьких детей. Один из красноармейцев стал хвастаться бабушке наличием у него женского чулка, туго набитого золотыми и серебряными монетами, а также женскими украшениями.

Вернусь к памятникам. В Европе в каждом городе неимоверное количество красивых памятников совершенно разным людям: политикам, военным, писателям, художникам, музыкантам, трубочистам, кавалеристам и т.д. Это их история. В столице Финляндии на почетном месте красивый памятник …В.И. Ленину. Финны любят его за то, что разрешил жить отдельно и без революции. На самой главной площади у них стоит роскошный памятник русскому царю Александру Второму. У нас, к сожалению, к истории не столь трепетное отношение. Такое впечатление, что история России началась только в 1917 году.

Наштамповали памятников Ленину и другим революционерам как под копирку. Ладно бы было красиво и представляло художественную ценность. Куда смотрели партийные чинуши, молившиеся своим богам, когда им сбывали вместо памятников грубые поделки? Рассказывают, что в Подмосковье был заказан памятник Пушкину (почитайте у Веллера) и ваятель из одной «заготовки Ленина» быстренько слепил голову великого поэта, добавив к лысине кудри и бакенбарды.

В Саратове, по рассказам знатоков, к такой «заготовке» Ленина-гимназиста «прилепили» голову Гагарина. Этот «шедевр» и сейчас стоит на набережной города, удивляя всех несоразмерностью головы и фигуры, а также деталями одежды, не свойственной первому космонавту.

В том же Саратове на привокзальной площади стоит памятник Феликсу Дзержинскому, никогда не бывавшему в городе «золотых огней». Создатель грозной ВЧК почему-то стоит спиной к городу и на постаменте, на котором раньше стоял император Александр Второй, но не здесь, а в центре города. А на месте императора стоит задумчивый Николай Гаврилович Чернышевский, звавший Русь к топору.

Памятник Юрию Гагарину в гор. Саратове
(1995 г., скульптор Чернов Ю.Л.)

А вот памятника великому земляку в Октябрьске я не увидел. Бещев Борис Павлович (1903-1981), легендарный советский министр путей сообщения, который является рекордсменом по продолжительности деятельности в должности министра: 29 лет (1948-1977 гг.). Он обошел самого А.А. Громыко. В 1919-1930 годы работал на станции Батраки на разных должностях: от телеграфиста до руководителя. Моя мама после школы работала под его руководством. Во время войны с июля 1942 г. по декабрь 1944 г. был начальником Куйбышевской железной дороги. Обеспечил важнейшие перевозки с Востока страны к фронту. С 1944 года организовал работу железнодорожного транспорта всех западных фронтов вплоть до Берлинской операции. Прославился также тем, что воспрепятствовал Н.С. Хрущеву провести децентрализацию железных дорог. В советское время сделал отрасль самой эффективной в СССР. Обеспечил строительство БАМа.

Возле нашей школы был металлический щит с именами бывших учеников, погибших на фронтах Великой Отечественной войны. После ликвидации школы его демонтировали. Сейчас в скверике возле школы № 2 установили памятник воину. На постаменте перечислены фамилии погибших учеников школы № 1(18). Учеников второй школы там нет, т.к. этой школы тогда просто не было. Рядом значатся фамилии рабочих асфальтового завода. Напомню, что этот завод находится совсем в другом месте. Там нельзя было им поставить что-то? Опять сэкономили? Вокруг памятника густо разрослись деревья, затеняя и заслоняя его. С улицы его почти не видно. Местные «следопыты-краеведы», кто-нибудь, попытались бы найти родственников погибших, чтобы они рассказали им и потомкам о школьниках первой школы, в тяжелый час ушедших на защиту Родины и не вернувшихся домой. Это было бы посильнее казенных мероприятий в единственный день 9 мая и замусоленных георгиевских ленточек на антеннах и стеклоочистителях автомобилей. Каждый может (при желании) найти памятник НАШИМ ученикам и прочитать на нем знакомые всем фамилии: Бочкаревы, Ганины, Гуляевы, Заплаткины, Никитины, Топуновы, Черновы (упоминаются два и более человека с указанными фамилиями), Добрянин, Хохлов, Грищенко, Гаврилов, Мыльцев, Спецанов и другие (всего в списке 66 фамилий бывших учеников).

Отойдя от политики, вспомнил историю, рассказанную тем же Т.Д. Зориным про молодую незамужнюю учительницу нашей школы. Такие у нас были. Имя ее не называлось. Дело было жарким летом. Девушка случайно (дефицит ведь) в Сызрани купила дорогие лакированные туфли на каблуках. Стоили они 25 рублей! Вернувшись радостная домой, она не смогла их надеть, чтобы посмотреться в зеркале. Они оказались на ее беду малы. Она тут же схватила обнову и побежала в сапожную мастерскую. Веселый сапожник не понимал, чего она от него хочет, туфли-то новые. Она попросила их … «разбить» на один размер. Он с удивлением и неохотой взял туфли и положил на дальнюю полку, сказав, чтобы она пришла дня через три. Как только миновал этот срок, молодая училка примчалась к сапожнику. Мастер сапожного дела, еще не отошедший от «вчерашнего», долго и внимательно вглядывался в полные мольбы глаза своей клиентки. «Что у Вас?»- с пьяной учтивостью спросил он. «Туфли лакированные»- сказала она. «А-а?!», то ли вопросительно, то ли утвердительно молвил сапожник, мучительно соображая, о чем идет речь. Затем поднялся и принялся шарить по всем полкам, где ему попадались какие-то старушечьи боты, детские сандалии, кирзовые сапоги. Наконец он наткнулся на парочку остроносых лодочек, которые трое суток провели в неравном себе «обществе» и слегка запылились. Смахнув с глянца пыль какой-то тряпкой, мастеровой выставил туфельки перед учительницей. Она, не мешкая, скинула босоножки, и надела туфли. «Ой, как хорошо!». Ее лицо сияло счастьем. «Спасибо, вы настоящий мастер, это Вам за работу» - прощебетала она и протянула «спасителю» 5 рублей, не приняв его смущенной попытки отказаться от столь щедрого подарка. «Вы заслужили» – убежденно воскликнула она и радостно побежала к себе домой. Как очень метко говорил Аркадий Райкин: «Партия учит, что газы при нагревании расширяются». Наша девушка не была партийной и не догадывалась, что за три дня ее натруженные от стояния в очередях и беготни стопы придут в нормальное естественное состояние, и туфельки окажутся в пору.

25 рублей или «четвертак» – большие деньги. Килограмм мяса стоил 2 рубля, бутылка водки 2.12, колбаса 2.20, рыба 40-80 копеек, пенсия моей бабушки 10 рублей. В 10 классе мы с Толиком Емельяновым на перемене в кабинете физики включили в розетку шнур от какого-то прибора, решив посмотреть, как он работает. Неожиданно розетка заискрила, и в кабинет тут же вбежали учитель физики Шаталов В.Н. и лаборант Мальков. Нас обвинили в том, что мы «сожгли» стабилизатор, к которому был подключен прибор, и потребовали возместить причиненный ущерб. Нам вручили тяжелый стабилизатор и велели отдать его в ремонт. Денег у нас, естественно, не было. Пришлось раскошеливаться родителям. Мы с Толей поехали в поселок Правая Волга. Только там была мастерская. За ремонт заплатили 25 кровных семейных рублей. Мастер нам сказал, что стабилизатор не мог сгореть при указанных нами обстоятельствах, тем более, что прибор, к которому он был подключен, остался целым. Вероятнее всего он до нас уже был «угроблен» кем-то, скорее всего лаборантом. Если бы мы «дотерпели» до начала урока, то агрегат «накрылся» бы на глазах класса в руках «физика», или его «подручного». А так мы стали «козлами отпущения» по собственной глупости, сознавшись в том, чего не делали.

Кто помнит «новый» магазин на улице Ленинградской, знают, что в нем был в левом крыле продовольственный, а в правом промтоварный отделы. Однажды я зашел в правую дверь узнать, не привезла ли тетя Нина-продавец новые грампластинки. Из покупателей там находилась только одна молодая, красивая, модно одетая, с шикарной прической, явно не местная девица лет 17-18. Мне было на годик-два поменьше. Девушка спрашивала у продавца: какие есть духи. Перечислялись: «Ландыш», «Гвоздика», «Сирень», «Красная Москва», еще что-то. Называлась цена от «рубль двадцать» до семи рублей. Девушка недовольно надувала пухлые губки. «А что у Вас есть подороже?». Тетя Нина, перейдя на шепот, сказала: «Есть «рижские», но они дорогие». Она жестом показала под прилавок и стала доставать оттуда несколько коробочек разного цвета. Глядя на одну из них продавщица сказала: «12 рублей». Девица решительно произнесла: «Не пойдет. Мне рублей за 25» и небрежно бросила на прилавок фиолетового оттенка «четвертную». После этого выбрала самую высокую коробочку, достала флакон, понюхала и сказала: «Вот это другое дело». Взяла покупку и быстро вышла из магазина. Ошарашенная тетя Нина, взяв деньги, побежала за клиенткой, крича, что та забыла сдачу, так как все флаконы по 12 рублей. Но девушка села в ожидавшее ее такси и уехала. Больше таких покупателей наш магазин не видел никогда.

После прочтения первой части моего рассказа у моих читателей появились вопросы, касающиеся отсутствия на сайте школы фотографии нашего выпускного 10-А класса. Я уже писал, что фотографии нет не только на сайте, но и не существует вообще. Причиной, как я объяснил тогда, был конфликт с преподавателями. Он возник из-за нашего празднования вне стен школы дня 8 Марта. Это правда. Обида за необоснованные репрессии оставалась. Но это не вся правда. Дело в том, что мне не хотелось выплескивать обиду моих товарищей на кого-то конкретно. Теперь я вижу, что получилась двусмысленность и недосказанность. Поэтому рассказываю все до конца. Наш классный руководитель Ю.Т. Топунов не только не защитил нас тогда, но и привлек к «дознанию» бескомпромиссного А.И. Петрова и милейшую Зою Андреевну Митину, тогдашнего директора школы, которой было явно не по душе это действо. Когда все утихло и от нас отстали, класс выражал молчаливое недоверие к своему руководителю. Он потом пытался сгладить неловкость, но у него это плохо получалось. К тому же после Полины Ивановны, которая буквально разжевывала нам математику, Юрий Тимофеевич, по мнению учеников, недостаточно хорошо знал и излагал этот предмет. Все помнят, как расписывая уравнениями всю доску, он вдруг все стирал тряпкой, т.к. ответ не сходился. Мы записывали за ним все в тетради и не получали правильного решения. Это было неоднократно. Авторитета это не добавляло и учитель это понимал. А главное наше возмущение случилось после окончания 10 класса. Девочки спросили его: «Когда мы будем фотографироваться?». Наставник ответил в том смысле, чтобы мы сами решили этот вопрос, и вышел из класса. Все недоуменно переглянулись, стали обсуждать, как самим пригласить фотографа, если школа не может этого сделать. Кто-то из ребят выходивший из класса, вернувшись, сказал: «А наш-то пошел фотографироваться с 10-Б!». Перед тем как разойтись мы спросили ребят из «Б»: правда ли это и был ли фотограф? Они подтвердили. Этот факт запечатлен на фотоснимке 10-Б, который сейчас есть на сайте школы в разделе «Фотолетопись». После этого все пошли готовиться к экзаменам. Экзамены прошли. В последний день вручили аттестаты. Вновь никакого фотографирования. Мы выслушали напутствие, усталые сели за столы, выпили шампанского, а кто-то и водку. Учителей, которых мы любили, и которые нас учили, почему то рядом с нами не оказалось. Столы обслуживали наши родители. Не понимая до конца, что расстаются навсегда, одноклассники привычно буднично попрощались друг с другом, добавляя все-таки какие-то пожелания. Видимо надеялись, что будут видеться не один раз. Поначалу так и было, но скоро жизнь раскидала всех по разным дорогам. Тем приятнее и радостнее были встречи, хоть нечастые и через много лет. У нас были неплохие ребята и девчонки.

18 июня 2016 год. На следующий день после встречи с одноклассниками я поехал на кладбище города Октябрьска на могилу своего отца. Там разговорился с одним мужчиной, относившим обрезки кустарника в мусорную кучу. Он спросил меня, знал ли я Нину Михайловну Юринову. Я ответил: «Конечно, это моя учительница по литературе». «Это моя теща, она там» – молвил он и показал вглубь от тропинки, где мы стояли, в направлении нескольких близко стоявших друг к другу памятников. Я двинулся туда, читая таблички с именами умерших, чтобы найти фамилию Юринова. Не найдя, повернулся к мужчине с вопросом, где нужно искать. Вдруг раздался тихий женский голос: «Я здесь, я еще живая!» И тут возле одной из оградок я увидел ее. Это была наша Нина Михайловна. Годы не сильно изменили ее, а ее голос я бы узнал даже на «слепом» прослушивании в телешоу «Голос». Я сказал, кто я, и мы обнялись. Я сказал, что приятно было ошибиться и вместо памятника увидеть ее живой. С ней была дочь Людмила, также закончившая нашу школу на 6 лет позже нас. Нина Михайловна, которой минуло 86 лет, сохранила живость ума и отличную цепкую память. Заслуженный учитель, отличник народного образования, почетный гражданин города Октябрьска, директор средней школы №1, заведующий гороно. Это все о ней. А самое главное – она блестящий, умный, высокопрофессиональный педагог. В моем классе она преподавала всего два года, но каких. Самые ответственные 9-10 классы. Передавала свои знания, которые ложились в мою «копилочку» памяти. Читала нам наизусть «Евгения Онегина» и «Горе от ума», досконально разбирала произведения М. Лермонтова, М. Шолохова, А. Фадеева и других в школьной программе. Требовала от нас читать Д. Гранина, Ю. Нагибина, Ч. Айтматова, В. Чивилихина и других современных талантливых авторов сверх программы. Просила интересоваться поэзией не только канонической, но и С. Есенина, Р. Рождественского, Е. Евтушенко, А. Вознесенского, Э. Асадова. За это я от души поблагодарил Нину Михайловну в ходе нашей недолгой, но радостной встречи, пожелав ей здоровья и благополучия еще на долгие годы. В настоящее время Н.М. Юринова проживает в городе Сызрани. Там же живут ее дочь и зять.

Спросил я Нину Михайловну и о судьбе архива нашей школы. Редактор сайта «Наша школа» настоятельно просил меня прояснить этот вопрос - все, что сейчас размещено на сайте, а это немало документов, фотографий, свидетельств, прислано бывшими учениками школы. Официально правопреемником нашей школы стала школа № 2. Год назад я встречался с ее директором и задавал тот же вопрос. Как оказалось, в школу № 2 передали только списки выданных аттестатов. А куда делись экспонаты школьного музея, классные журналы, фотографии, стенгазеты, протоколы педсоветов, родительских собраний, спортивные награды и кубки? Неизвестно. Нина Михайловна также не смогла ответить, предположив, что архив мог быть у Константина Ивановича Евдокимова, учителя, краеведа, основателя городского музея, написавшего книгу об истории Костычей, Батраков и Октябрьска, что весьма странно, т.к. К.И. Евдокимов умер в 1992 г., т.е. за десять лет до закрытия школы. Пытались выяснить этот вопрос у его дочери Светланы, которая не подтвердила наличие у отца вышеуказанных документов. По ее сведениям у отца имелись только документы, относящиеся к истории края и ряд личных школьных фотографий. По мнению директора второй школы при закрытии школы №1 ее учителя могли взять себе на память что-то из того архива.

Итак, мы не имеем ни описи архива, ни его самого. Учителя последнего поколения, которых мы не знаем, не озаботились сохранением памяти о когда-то лучшей в городе школе. Как в «Гамлете»: «Прервалась связь времен…». Кто интересуется и кому дорога память о школе, могут посещать сайт школы (в начале этой части рассказа я указывал его название), а лучше отправить туда имеющиеся фото, документы, воспоминания. Пока жива память, живы мы.

Столько произошло событий в наш школьный период, что объективно невозможно все удержать в памяти и изложить стенографически на бумаге. Многое не попало в рассказ из-за обыденности, семейных и личных особенностей жизни, выходящих за рамки моего повествования.

А какие важные заметные события в стране и в мире происходили за время нашей учебы? Давайте вспомним еще раз.

1956 год. Образование города Октябрьска после упразднения Октябрьского района города Сызрани с центром в поселке Батраки.

Начало нашей школьной биографии.

Попытка свержения социалистического строя в Венгрии. Подавление мятежа советской армией.

1957 год. Московский международный фестиваль молодежи и студентов.

Вывод из Президиума ЦК КПСС сталинской элиты: Молотова, Маленкова, Кагановича, Первухина, Сабурова, Шепилова.

Отставка министра обороны СССР маршала Жукова Г.К.

Запуск в СССР первого в мире искусственного спутника земли.

1959 год. Победа революции на Кубе в главе с Фиделем Кастро.

1960 год. Над СССР сбит американский самолет-разведчик.

Сборная СССР по футболу – чемпион Европы.

Создание ансамбля «Битлз».

1961 год. Первый космический полет Юрия Гагарина. Космонавт №2 Герман Титов.

Возведена Берлинская стена.

ХХII съезд партии. Программа строителя коммунизма. Критика сталинизма.

Вынос тела Сталина из мавзолея.

1962 год. Расстрел в г. Новочеркасске демонстрации протеста против повышения цен.

Карибский кризис. Советские ракеты на Кубе. Угроза мировой войны.

1963 год. Первая женщина-космонавт Валентина Терешкова. Начало триумфальных побед советских хоккеистов.

Убийство Президента США Джона Кеннеди.

1964 год. Отставка Н.С. Хрущева. Назначение Генсеком ЦК КПСС Л.И. Брежнева.

Окончание 8 класса.

1965 год. Московский международный кинофестиваль.

Выход космонавта А. Леонова в открытый космос.

Агрессия США против Вьетнама.

1966 год. ХXIII cъезд КПСС.

Смерть Главного конструктора космических кораблей С.П. Королева.

Окончание средней школы № 1.

Мое повествование заканчивается, т.к. после 1966 года у каждого из моих одноклассников началась совсем иная, особая, своя биография. Кто-то с кем-то продолжали пересекаться, общаться. Но уже не было общей для всех нас площадки под названием «Школа № 1». Остается лишь длинная, нелегкая, интересная и яркая общая стезя от 1-го до 10-го класса «А». Да и та лишь в памяти тех, кому она дорога или небезразлична. Стоит еще и еще вспомнить всех, кто шел рядом, кто разделял наши радости и огорчения. А еще пусть наши дети и внуки знают, какими были мы в той уже такой далекой и такой близкой нам эпохе.

Виктор Будылев, гор. Саратов, Октябрь 2016 года.

Об авторе. Окончил Саратовский юридический институт, после чего проходил срочную службу в рядах Советской Армии. Работал в органах прокуратуры следователем по особо важным делам, прокурором следственного отдела, начальником отдела по надзору за следствием, начальником отдела криминалистики. Избирался депутатом Саратовской областной Думы. Работал вице-губернатором Саратовской области, Главным Федеральным инспектором аппарата Полпреда Президента РФ в Приволжском федеральном округе, Руководителем Средне-Волжского управления по экологическому и технологическому надзору.

Возврат к Оглавлению раздела